Книга Пока ты веришь, страница 135 – Ирина Шевченко

— У нас проблемы? Серьезные?

— Зависит от того, насколько убедительны мы будем.

Изобретатель выдержал долгий испытующий взгляд и пообещал себе быть максимально убедительным. Хотя, если бы ему оставили выбор, он тоже ушел бы с Эби и Джеком.

— Ваша машина не работала, — сказал ему светловолосый маг.

— Не работала, — согласился Дориан. — Подобное устройство вообще невозможно построить при нынешнем уровне технологий. Быть может, лет через двести. Или даже триста.

— И я так думаю, — кивнул мэтр Фредерик. — Но вы, полагаю, сумеете подтвердить свое мнение расчетами?

— Конечно.

— А что с другим вашим изобретением? С Джеком?

— Понятия не имею, где он, — искренне сказал Дориан.

— А Кит?

— Он погиб. Если нужно, готов в этом поклясться.

— А ваша бывшая служанка Эбигейл Гроу?

— Она… тоже умерла.

— Тоже? — удивился не ожидавший такого ответа Фредерик.

— Видел ее смерть собственными глазами, — еще больше озадачил его Лленас.

— Шеф, шеф! — послышалось со стороны контрразведчиков. — Дозорные остановили экипаж в паре кварталов, направлялся сюда. Там двое подозрительных типчиков — похоже, из одаренных…

— Не хотите узнать, кто там? — поинтересовался Дориан у соседа.

— Не хочу. У них есть маг, разберется. А у нас есть Элла. Так что обо всех подозрительных типчиках узнаем от нее.

Дориан подумал, что так действительно будет проще, и ни о чем больше не спрашивал, даже о том, зачем они тут сидят и кого ждут.

Все равно ведь дождутся, тогда и узнает.

— Хрен я теперь дождусь твоего рапорта, — бурчал Сидда на Скопу, пока шли к задержанному экипажу. — Совет архимагов — это тебе не вшивая внутренняя разведка! Хоть на словах расскажи, куда влез, а?

— Влез, угу. Куда ты меня воткнул, туда и влез. Повезло еще, что вылез. В первый раз за сколько лет в отпуск собирался, а ты что?

— А что я? — насупился Бейнлаф. — Я вот тоже за сколько лет в поле побывал, взрывы послушал, на земельке повалялся.

— Слушать надо, когда тебя по-хорошему предупреждают. Сказал же, чтобы не совался? Кто тебе виноват?

— Крепко теперь в оборот возьмут? — задумался Сидда.

— Не знаю.

— Правильно. Если спросят, так и будем говорить. Ничего, мол, не знаем, не видели и не слышали, да? Только глянем сейчас, что за субчиков нелегкая принесла, и все.

Нелегкая принесла двоих одаренных, правда, как Бейнлафу его маг сказал, слабеньких, а шеф додумал, что еще и на голову. Лепетали что-то невнятное, всеми родственниками клялись, что просто мимо проезжали. На шкатулку с женскими украшениями и чемодан, полный оружия, вылупились так, словно впервые увидели, и на два голоса запели, что это не их.

В это, впрочем, Сидда поверил. И Скопа подтвердил: знакомый, сказал, чемодан, и кто владелица шкатулки, догадывается.

— А это тоже не ваше? — сурово поинтересовался у задержанных Бейнлаф, указав на маленький чемоданчик, набитый деньгами, который его люди нашли в потайном ящичке под сиденьями.

— И это не их, — отчего-то погрустнел Скопа. — Что ж ей так не везет с ними? Как проклятые эти десять тысяч.

Тут уже Сидда смекнул, о ком речь, но с расспросами решил повременить пока. Вот уляжется все, успокоится, возьмут они бутылочку хорошего бренди, посидят в тишине, а когда наскучит молчать — поговорят.

Когда прогремел взрыв, они были уже далеко.

Ушли бы еще дальше, если бы не это чучело!

— Эби! — Он в который раз дернул ее за руку, заставляя остановиться. — У меня голова болит!

— Догадываюсь. — Она вспомнила, как от души приложила тяжелой железякой человека, тогда не имевшего лица. — Только радоваться чему?

— Боль — это же чувство. Я чувствую — значит, я настоящий.

— Настоящий, да.

Однажды она к этому привыкнет. К его новой внешности. К новому голосу.

Просто нужно время.

— А еще мне холодно. Я помню, это так называется. Холод. Мурашки по коже. Или мушки?

— Мурашки. Пошли быстрее, заодно и согреемся.

— Пошли. А куда? Я теперь не знаю. Карты есть в голове, а компаса — нет. Но можно будет потом купить, да?

— Купим, — вздохнула она. — Как только деньгами разживемся, сразу купим. Голова сильно болит?

— Терпеть можно. И кровь почти не идет уже.

— Все равно тебе к доктору надо. Только… Стой.

Пересилив тревожное чувство, смесь страха и стыда, мешавшее ей смотреть на идущего рядом мужчину, Эби заставила себя осмотреть его с ног до головы. Вытащила скреплявшую узел галстука булавку, сняла запонки, взвесила на ладони и решила:

— В Освин надо. Знаю там пару скупщиков, которые за это нормальную цену дадут. А после доктора того найдем, что меня лечил, помнишь? Пусть твою голову зашьет.

Завернула драгоценности в платок и убрала в карман.

— Эби, может, не нужно? Освин — плохое место. А я теперь не такой сильный, чтобы тебя защитить.

— Сама защищусь. — Она достала из другого кармана револьвер и повертела им у него перед носом. — И тебя, если придется, защищу. Идем? Сверься со своими картами, куда нам, если там — восток. Видишь, небо уже светлеет. Как раз к утру притопаем.

— Ты… — Он посмотрел на нее, на оружие в ее руке и неуверенно передернул плечами. — Я не думал раньше, что ты… такая…

Ничего обидного Эби в его словах не услышала и какая «такая», уточнять не стала.

— Я разная, — сказала просто. — Была разная. Но теперь буду только такой, какой сама захочу.

— А мне ты такой понравишься?

— Не знаю. Поживем — увидим.

«Эдди и Фредди — друзья навек».

Адалинда осторожно, словно ее прикосновение могло стереть вырезанную на дереве надпись, коснулась неровных букв.

— Надо же, — прошептала удивленно. — Я думала, его давно срубили.

— Никогда! — отчеканил Фредерик. — Это дерево под моей личной охраной.

— Конечно. — Она фыркнула. — Ты не был тут с тех пор, как исчез, ни с кем не попрощавшись.

Сама она приезжала часто. Встречалась с бывшими учителями, гуляла по парку, обрывала фонарики физалиса, росшего у сторожки.

В этот раз приехала три дня назад.

Понадобилось почти две недели, чтобы отойти от событий той ночи, когда они с Роксэн едва не погибли. За это время Фредерик практически уладил все дела с Советом, сняв и с себя, и с Адалинды ложные обвинения, и она отделалась, что говорится, малой кровью: всего два дня допросов, пара сотен подписанных протоколов, расписок о неразглашении и расплывчатых обязательств. И все: она села в поезд и приехала сюда, к Лео.