Онлайн книга «Останься со мной!»
Сначала ко мне двинулся охранник Радевича, но тот что-то быстро сказал ему и двинулся вперед сам. Через пару секунд Олег был уже около меня, присел на корточки и положил руки на плечи. У него были крупные, очень теплые ладони. Длинные, филигранно вылепленные пальцы. Такие руки некогда рисовал да Винчи – красивые, сильные, но не грубые. Словно самой природой созданные для того, чтобы обнимать женщину, дарить ощущение надежности и тепла, укачивать ребенка, удерживая его крепко и вместе с тем нежно… На мгновение я даже пожалела, что не нахожусь в состоянии шока на самом деле. Приходить в себя в его руках могло бы быть невероятно приятно. – Вы в порядке? – требовательно спросил Олег, наклоняясь ко мне. От него замечательно пахло свежей отглаженной рубашкой, легким, чуть древесным ароматом одеколона и почему-то металлом – ах да, это от рук, он же только что вертел в пальцах какие-то железяки. Я вскинула голову и посмотрела на него рассеянным, плывущим взглядом. Словно бы не вполне понимала, где я нахожусь, и кто он такой. – Айла, вы меня помните? – настойчиво спрашивал он, в то же время бережно придерживал меня за плечи. – Меня зовут Олег Радевич, мы познакомились с вами в посольстве. Вы помните, что произошло? Голова не кружится? Посмотрите, сколько пальцев вы видите? Айла! Он выпустил мое плечо – я тут же ощутила неприятный укол внутри от того, что его горячая ладонь перестала меня касаться – и показал мне два пальца. Ох, ну конечно! Любой солдат, побывавший на поле боя, наверное, умеет оказывать первую помощь пострадавшему. Олег проверял, не получила ли я сотрясения мозга. Нет, я не настолько глупа и плохо обучена, чтобы наносить себе серьезные повреждения. Даже ради дела. Рассеченной кожи вполне достаточно – наглядно и впечатляюще. – Айла! – снова окликнул он. Я отозвалась слабым голосом: – Меня зовут Алина. Айла – сценический псевдоним. – Алина, – повторил он. У него как-то удивительно необычно выходило произносить мое имя – мягко и глуховато. Впрочем, мне сейчас следовало заострять внимание вовсе не на этом. Черт, почему же я никак не могу сосредоточиться на главном? Неужели теряю хватку?.. – Со мной все в порядке, спасибо, – сказала я. – И я помню… Кажется, на меня напал уличный воришка, правильно? – Все верно, – подтвердил Радевич. – Не волнуйтесь, я уже отправил за ним своего человека. Вскоре его поймают и вам вернут сумку. «Вот это вряд ли», – усмехнулась про себя я. Наверняка Володина группа разработала для него надежный путь отхода. И пока человек Радевича, пыхтя от старания, прочесывает многочисленные закоулки и переходы Гранд Базара, мой сегодняшний ассистент уже докладывает Володе о том, как прошла операция. – Вы не могли бы… помочь мне встать? – попросила я. Этакая трогательная смущенная беспомощность. Он должен был на это клюнуть – он ведь сильный и несгибаемый герой, защитник слабых и угнетенных! Но Олег, нахмурившись, остановил меня, властно надавив ладонью на плечо: – Не вздумайте подниматься на ноги. У вас может быть сотрясение мозга. В таком случае вам нельзя менять положение. – Что же вы тогда предлагаете? – вскинула бровь я. – Обнимите меня за шею, – коротко сказал он. – Оу… – прошептала я. – А в тот вечер, в посольстве, мне показалось, что я вас не заинтересовала… – Делайте, что вам говорят, – неприязненно поморщившись, приказал он. Я послушалась, и Олег тут же подхватил меня одной рукой под колени, второй – под спину, и осторожно, стараясь как можно меньше трясти, поднял на руки. Лицедейка во мне наслаждалась сейчас этой трогательной сценой, разворачивавшейся на глазах у многочисленных зрителей. Продавцы из-за прилавков едва шеи не посворачивали, наблюдая, как суровый русский викинг оказывает помощь попавшей в беду хрупкой леди. Туристы тоже вовсю хлопали глазами, а шумная стайка японцев защелкала фотовспышками. Их, правда, тут же оттер один из охранников Олега, все это время державшийся поблизости. Я припала головой к плечу своего рыцаря. Во-первых, для пущей драматичности сцены, во-вторых, чтобы оставить напоминание о себе: смазанный красный след на белой рубашке, а в-третьих… в-третьих, мне очень хотелось это сделать. От Олега веяло силой и надежностью, и даже я, женщина, которую уж никак нельзя было назвать беспомощной и слабой, подпала под это подчиняющее воздействие. – Куда вы меня несете? – спросила я, поднимая голову и будто невольно мягко касаясь лбом твердой линии его подбородка. – К машине, – отозвался он. – Вам нужно в больницу. – Боже, Олег, клянусь вам: со мной все в порядке! Не нужно беспокоиться… – Лучше все же проверить, – твердо заявил он. И я послушалась, замолчала. В конце концов, чем больше времени мы проведем вместе, тем лучше. Для моих планов, разумеется. И потом – его голос… Голос Олега тоже обладал мгновенной подчиняющей силой. Несложно было предположить, как мог этот человек командовать полком солдат. Черт, даже когда Радевич говорил мягко и спокойно, ослушаться его казалось немыслимым! А от его непререкаемого властного тона у солдат, наверное, колени подгибались… Мы выбрались на улицу, сопровождаемые множеством любопытных взглядов. Олег осторожно усадил меня в ожидавшую его машину. От царившей за тонированными стеклами прохлады сразу стало легче дышать. Обойдя автомобиль, он сел с другой стороны, предусмотрительно оставив между нами солидное расстояние. Мы мягко тронулись, я откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Стоило все же изображать пока томную слабость, чтобы Радевичу не пришло в голову побыстрее от меня отделаться. Почувствовав какое-то движение, я посмотрела на него и увидела, что Олег протягивает меня сложенный вчетверо отглаженный белоснежный носовой платок. – Вот, – сказал он. – Приложите к лицу. – О, спасибо! Я приняла у него из рук платок и прижала его к ссадине, намеренно сдвигая его так, чтобы сильнее размазать кровь. Олег, чуть прищурившись, смотрел на меня. – Чуть левее, – поправил он. – Ближе к виску. – Вот здесь? – Я снова нарочно промахнулась на пару сантиметров. – Придется вам побыть моим зеркалом, настоящее осталось в сумке… – Дайте сюда. Он отобрал у меня платок, наклонился ближе и осторожно промокнул кровь. Я уверена была, что в эту минуту он мог ощущать мое теплое дыхание на своих пальцах. Ничего, даже самые неприступные и суровые воины сделаны не из железа. Все только вопрос времени. Между нами повисло неловкое молчание. |