Книга Четверо детей и чудище, страница 32 – Жаклин Уилсон

— Есть, — сказал Робби. — Я делаю шоколадные хрустики, а когда домой вернемся, может, и бисквит испеку. Уважаю бисквит.

— Так а с чем вы чай-то пьете? — спросил Роберт.

— Мы чай особо не пьем. Если есть хочется — лично я всегда голодная, — можно пожевать чипсов или печенья, а после школы я иногда в «Макдоналдс» захожу и беру бургер с картошкой, — сказала Шлёпа.

Все четверо эдвардианцев озадаченно уставились на нее.

— Вы что, не слышали про «Макдоналдс»? — изумилась Шлёпа. — У вас вообще фастфуда нет, что ли?

— Какого-такого фастфуда ? — спросил Сирил.

— Котлеты с булочкой, и пончики, и пицца, и жареная курица, и картошка фри. Пальчики оближешь, — сказала Шлёпа. — Айда в наше время — сами всё попробуете!

— Ой, вот здорово! — обрадовалась Джейн. — Давайте прямо сейчас пойдем к псаммиаду.

— Но… раз уж мы в прошлом, может, посмотрим, что тут и как? Сходим в ближайший город, поглядим, как люди живут. Представляете, сколько пятерок по истории потом нахватаем! — предложила я.

Все — за исключением Антеи — посмотрели на меня как на чокнутую.

— Какая же ты ботанка, плакать хочется, — сказала Шлёпа.

Я покраснела. Ну вот, выставила себя посмешищем.

— Вовсе ты не ботанка — что бы это ни значило, — сказала Антея. — Мне тоже нравится хорошие оценки получать. Я обожаю историю — и английский, зато вот в алгебре ничего не смыслю, да и на латыни тоже не блещу.

— Ничего себе! Да ты в десять раз головастее меня — у нас в школе нет ни алгебры, ни латыни, — возразила я.

— А я вообще в школе не учусь сейчас, — встряла Шлёпа. — Меня все время отчисляют. Классно.

— Наверно, твои мать с отцом в ярости? — спросил Сирил.

— Да не то слово, — весело сказала Шлёпа.

— Неужто тебе их совсем не жалко? — спросил Роберт.

— Слушай, ну им же меня не жалко. Они просто хотят меня куда-нибудь сбагрить. Мать я почти не вижу, а папа вечно в разъездах, — сказала Шлёпа. — Вы не представляете, каково приходится ребенку в наше время. Вы даже не знаете, как вам повезло.

— Наш папа тоже часто уезжает по делам, а мама много болеет и лечится за границей, но нас из школы ни разу не исключали, — сказал Сирил. — Может, тебе бы стоило дома учиться, как маленькой?

— Я не маленькая. — Шлёпа пихнула его в плечо.

Он в этот момент как раз запивал чаем пирожное:

— Ай! Я чуть не ошпарился! Не лезь!

— А ты не обзывайся. — Шлёпа снова его толкнула.

— Будь ты мальчишкой, я бы тебе показал, — сказал Сирил.

— Давай! Попробуй, — процедила Шлёпа.

— Нельзя драться с девчонками, — сказал Сирил.

— Почему это? — бойко спросила Шлёпа.

— Джентльмены так не поступают, — потупился Сирил.

Шлёпа мерзко захихикала:

— Ну ты и размазня! Девчонки тоже умеют драться. Видал? — И она с размаху врезала ему в грудь.

— Ну все, довольно! Надо тебя проучить, хоть ты и девочка! — не выдержал Сирил.

— Прошу тебя, Сирил, она же нарочно тебя задирает, — вмешалась Антея. — Смотри посуду не побей, ради всего святого!

Сирил поднялся и выставил перед собой кулаки.

— Встань и прими бой как мужчина, — сказал он Шлёпе.

— Нет! Не надо, Шлёпа, не валяй дурака, — я попыталась ее остановить, но она, конечно, меня не послушала.

Она ударила Сирила, а Сирил ударил ее — не ужас как сильно, но все же так, что она пошатнулась. Она ударила в ответ — и вот они уже катаются по полу и мутузят друг дружку.

— Прекрати сию же секунду, Сирил! Она же наша гостья! — воскликнула Антея.

— Кончай, Белка! — поддержал ее Роберт.

— Ей же больно, не могу на это смотреть. — Джейн бросилась оттаскивать брата. В итоге ей тоже досталось — она вскрикнула от боли.

— Джейн, прости, пожалуйста! — Сирил приподнялся и обнял ее.

— Давай, дерись дальше. Пока еще никто не победил, — сказала Шлёпа.

— Бедняжка Джейн! — Антея подбежала к сестре. — Не плачь, милая.

— Не реви ты, Джейн, мне он вон как врезал, но я ж не плачу, — сказала Шлёпа.

— Ну и гордись собой, — бросил Сирил. Он помог Джейн встать. — Прости, Джейн, хотя, сказать по правде, ты сама виновата.

— Так что, я победила? — спросила Шлёпа.

Нам всем было ясно, что Сирил победил бы в этой драке. И самому Сирилу тоже. Но, помешкав, он протянул Шлёпе руку:

— Да, молодец, Шлёпа, ты победила.

— Ура! — Шлёпа пожала ему руку и принялась с важным видом расхаживать по комнате. — Я же тебе говорила, что девчонки умеют драться. Я кого хочешь под орех разделаю.

Мы все вздохнули.

— Чего? — спросила Шлёпа. — Ладно, пошли, народ. Найдем псаммиада и рванем обратно в наше время. Я вам столько всего показать хочу. Погоди, вот увидишь мой «Икс-бокс», Сирил, и ноутбук, и еще телик! Посмотрим спортивный канал. Ты в футболе за кого болеешь?

Всю дорогу до карьера она трещала без умолку — из кожи вон лезла, чтобы произвести впечатление на Сирила, хотя еще пять минут назад собиралась расквасить ему нос.

— Сестра у тебя, с твоего позволения, престранная особа, — сказал Роберт моему Робби.

Робби покрутил пальцем у виска.

— Дурдом отдыхает, согласен. Но она мне не родная, хоть с этим повезло. Моя настоящая сестра — Розалинда. Вот она полный отпад.

Это было так трогательно, что мне захотелось немедленно обнять брата, но я решила его не смущать. Я вечно переживаю, что он считает меня надоедливой занудой, которая все время кипешится из-за ерунды и трясется, как бы чего не случилось.

— Псаммиад? Вы там, милый псаммиад? — позвала Джейн, опустившись на колени в песок.

— А это будет наш псаммиад или их? — спросил Роберт.

— Думаю, тот же самый. Мне кажется, он всего один и может появляться в любом времени, как Доктор Кто ^[23] примерно, — сказала я.

— Ой, Сирил, так не терпится показать тебе телик — ты просто обалдеешь от «Доктора Кто». Ангелы-статуи — это вообще нечто. От них такая жуть берет, — предвкушала Шлёпа.

— А мне они не нравятся, — сказал Робби. — Мы не смотрим, когда их показывают, — скажи, Розалинда?

— Кто б сомневался! — фыркнула Шлёпа. — Вы оба просто жалкие нюни. Эй, псаммиадик, ты где? Не застрял, случаем, во временно́й дыре, а?