Книга Персональный миф. Психология в действии, страница 26 – Вера Авалиани

Лицо у него загорелось.

– Вот это да! У меня второй кандидат в мужья за два дня. И это в пятьдесят восемь лет.

– Тебе пятьдесят восемь! – ахнул Владимир. – Ты на двенадцать лет меня старше?! – потрясённо спросил он. – Я думал, что тебе ну максимум сорок пять.

– Это меняет твои планы? – весело улыбнулась Ирина.

– Да, меняет, – с тяжёлым вздохом ответил мужчина. – Ты умрёшь раньше меня. И я в старости останусь один. А мне общение очень важно и сейчас, не говоря уж о старости. Оно важнее секса, важнее хозяйственности.

Ирина загрустила, прикинув, что он прав. В её возрасте нужно думать о пресловутом стакане. Умный он мужчина. И не лживый. Нравится ей Владимир больше Макара.

– Что ж, можешь отправляться в аэропорт или в гостиницу, – Ирина улыбнулась наигранно оптимистично.

– В аэропорт поеду, – грустно сказал он. – Вот тебе моя визитка, – Владимир вынул из портмоне золотистый кусочек картона. Ирина руку не протянула, и он положил карточку на стол. – Скажи твой номер, я запишу твой телефон в мой аппарат.

– Запасной аэродром всегда на связи, – с горечью сказала Ирина и свой номер не назвала.

Владимир подошёл к ней, обнял.

– Ты моя красавица. Ты не запасной аэродром, а дивный розовый сад, куда так приятно зайти летом. И полный колючек зимой.

– Ничего себе, да ты можешь писать японские четверостишья! – искренне восхитилась Ирина.

– Что ж, кто, если не романтик, может торговать музыкальными инструментами в наш век компьютерной музыки, – сыронизировал над собой Владимир.

Ирина поцеловала его в щёку. И он внимательно посмотрел на её лицо:

– Ты даже лучше без макияжа. Ясный свет из глаз и преступно красивые губы.

Они снова поцеловались и оказались снова на диване. И длилось это долго и медленно и тягуче сладко. Пока оба снова не пошли в душ, снова не оделись. И Ирина вышла проводить Владимира к машине. И на душе у неё было легко. Не была она просто подвернувшей под руку женщиной, если б не возраст – стала бы судьбой. Очень важно расставаться честно, это не ранит так, как выдуманная вина или невысказанная горечь.

Чтобы развеяться, Ирина убрала квартиру и принялась готовить борщ из щавеля – ведь скоро мог прийти Олег. Он вроде собирался вернуться в свою комнату. Или помирились с Аней опять?

Но Ирина была не права. Молодые спали в разных комнатах. Они не слышали, ругаясь в тот момент, что Макар заходил в дом и забрал свои вещи. Поэтому утром ждали его прихода для дальнейшего выяснения отношений. Но он не появился. Часов в двенадцать они начали беспокоиться – позвонили Ирине. Та сказала, что после клуба Макара не видела. И к ней он не приходил.

– Да ладно, обосновался у кого-то из тех трёх девиц, которые его клеили в клубе, – успокоила Олега Ирина. – Приходите лучше на обед ко мне есть борщ из щавеля с кусочками крутых яиц.

– Крутых, говорите. Нет, Аня останется здесь. Я приду один. Мы снова расстались.

– И у неё пропал аппетит? – ехидно спросила Ира. – Где, по-твоему, женщина с ребёнком может поесть в наших краях? В Сочи отправиться должна с малышом в ресторан? Сегодня днём заполнишь ей холодильник после обеда у меня. А там и Макар подоспеет.

Молодые пришли с Ванечкой, который что-то лопотал, ползал очень быстро сидя, поджимая под себя толчковую ногу. И на разборки взрослых, которые, конечно же, наступили после обеда, внимания не обращал.

– Так когда вы были правы, когда говорили, что отец приехал вернуть мне Аньку или теперь, когда считаете, что его цель возвращения Ани была в том, чтобы вернуть меня.

– Или чтобы иметь нас обоих?! – встряла Аня.

– Да всё вместе. Как можно разделить мотивы и маркировать их: этот главный, этот – второстепенный. И никто не может знать, даже сам человек, лжёт ли он вам или себе самому. Вот ты, Аня, ты кого больше из двух этих мужчин любишь?

– Обоих, – потупившись, почти прошептала Аня.

– Видите. А общество уверяет вас, что это – безнравственно. И правда такая позиция женщины создает массу проблем всем. Но она ведь не врёт.

– И что, будет спать с обоими?! – Олег зашагал по комнате, то и дело обивая углы длинными ногами. – Так всё можно оправдать, любую грязь, – обвинительным тоном проговорил он.

– Я не собиралась, выйдя за тебя, спать с твоим Отче параллельно! – В голосе Ани уже слышались слёзы.

Ирина, вспомнив сегодняшнюю ночь, пробормотала про себя:

– Можно делать что-то и не собираясь…

Ванятка, услышав, что разговор перешёл в другой звуковой регистр и мама собирается плакать, сквасил рожицу и собрался её поддержать.

– Ладно, вы работайте, а мы с Ванькой пошли в тот дом. Вдруг Макар придёт туда.

Она подняла сына. Тот тут же улыбнулся всем и начал шарить ручонкой у матери по груди. Аня почти робко добавила негромко:

– Надумаешь, возвращайся, а? – Она всё же нашла в себе силы посмотреть в глаза Олегу. И тот не отвёл взгляд – довольно презрительный.

– Посмотрим, – ответил он всё ещё сквозь зубы.

Молча достал он свой планшет из сумки – её он просто оставил в своей комнате, пока не распаковав.

Оба они прошли в беседку. И Ирина подумала – сколько же всего произошло за эти сутки от чтения до чтения. Судьбы поменялись три раза. И неизвестность пока что была зыбкой и таящей в себе зачатки трагедии и комедии.

Олег открыл новую главу «Персонального мифа». И радостно потёр руки.

– О, уже про трибунал, потом про университет. А тут-то будет про любовь?

Ирина усмехнулась.

– Если ты про секс – то нет, не будет. Я сопротивлялась ему аж до двадцати четырёх лет. Именно потому, что это было бы банально, отдаться кому-то, потому что время пришло. Я хотела подарить себя любимому, а он всё не встречался. Хотя поклонников было много. И во мне проснулось кокетство вдали от дома и суровой мамы.

Олег явно выглядел разочарованным. Ему хотелось в своей интуиции трудного выбора опереться на чужой опыт страстей и измен, прощений и расставаний.

Но пропустить в повествовании работу в почти абсолютно мужском коллективе и учёбу в числе самых очаровательных парней, которых свет видел, я не могла.

Олег начал читать. И увлёкся. Всё же это касалось того времени в моей жизни, которое в его жизни было сейчас.

«Мне всегда нравились красавцы. И мне повезло родиться среди них. Теперь, с высоты лет (если старость – это высота, а не яма) я понимаю, что слова из моего гороскопа, составленного впервые только в сорок два года, про то, что моё главное предназначение в жизни ценить и создавать красоту, а также и то, что в любой стране мира я буду знакома с лучшими людьми, полностью сбылись. Мальчишки, с которыми я играла в детстве и кокетничала в школе, были действительно очень хороши собой. Признанные актёры Голливуда перед ними меркли. А уж позже, когда я работала, вокруг всегда появлялись мужчины рекламной или картинной внешности, сочетавшие в себе и ум, и элегантность, и лёгкость характера. За исключением последнего из мужей – немца. Это был эксперимент над собой. И по прошествии его точно могу сказать, когда брак происходит по расчёту – пусть это даже расчёт на то, что человек сохранится рядом с тобой до старости только потому, что не обладает красотой, – не оправдался. В этом случае я убедилась, что уйду от «практичного и долговечного» сама. И дело не только в том, что у красивых людей другая природа, чем у обыкновенных или уродов, а в том, что мало кто таким людям не завидует и не приписывает им априори дурные качества. Да, они избалованы вниманием. Зато костяк психи у них более прочный, чем у остальных. Он основан на уверенности в себе. И им не нужно принижать достоинства партнёра, чтобы возвышать себя.