Онлайн книга «Карта царя Алексея»
|
Конечно, главной причиной беспокойства оставался всё тот же ясак, но и давний разговор в съезжей засел в голове. Тут беспокойство купцов, о котором прознал воевода, было ему на руку. Глядишь, через недостаток мягкой рухляди купчишки чего и придумают. Правда, кое-что настораживало Беклемишева. Как ему намекнули, всё те же купцы поговаривают о временах, когда путь через Ямальский волок был открыт и в Мангазею один за другим прибывали кочи. А значит, и возможности торга, да и сами купеческие связи были гораздо шире. Всё это воевода хорошо понимал, но ему также было ясно: связи связями, а товар товаром, и Беклемишев не мог взять в толк, что кроме скудеющих запасов соболя могла предложить Мангазея. Само собой, торговля помимо казны кое-кому весьма выгодна, но как на это глянет Москва, и чем это грозит ему самому, особо если сюда получат доступ иноземцы, воевода знал прекрасно. Раздумывая так, Беклемишев дошёл до крайней бойницы и тут остановился. Как и полагалось при обходе, здесь его дожидался старший затынщик, чтобы выслушать от воеводы или очередной разнос, грозивший, в случае чего, нешуточной расправой или же, как бывало достаточно редко, удостоиться скупой похвалы. – Ну?.. – Воевода строго глянул на рыжего мужика, легко державшего на весу тяжеленную затынную пищаль. – Старший затынщик Томило Пушник, – преданно глядя на Беклемишева, доложил тот и, опустив пищаль, грюкнул прикладом о настил. Воевода заглянул в бойницу, увидел вкрученную в опорный брус железную вилку и покосился на затынщика. – Вертлюг-то тебе на кой ляд?.. И так косая сажень в плечах… – Целиться сподручнее, – пояснил Пушник и, сноровисто уперев ложе пищали в вилку, показал, как легко ствол ходит во все стороны. – Молодец, – похвалил сметливого затынщика воевода и вдруг вспомнил, что его имя ему знакомо. Поговаривали, будто самоеды, сдав ясак, ездят прямо к нему на подворье, и воевода спросил без обиняков: – Ты вроде как хвостами промышляешь? – Есть маленько, – не стал отпираться Пушник, смело глядя на воеводу. – А как считаешь, из каких мест больше идёт соболя? – Так разве самоядь скажет. – Пушник пожал плечами. – Везут, и ладно. – А скажи… – Воевода хитро сощурился. – Чего другого не привозят? – Эт золота, что ли? – догадался затынщик и отрицательно мотнул головой. – Не, мне не привозили, может, разве кому из мастеров… – Оно так, – согласился воевода и, поощрительно хлопнув бравого затынщика по плечу, неторопливо пошёл к ведущей вниз лестнице… Намёк Пушника поговорить с кем-то из золотых дел мастеров Беклемишев принял к сведению, и потому, едва закончив обход крепости, он отпустил сопровождавших и первым делом отправился на посад. Кто лучший ювелир в городе, воевода знал хорошо и, никого не спрашивая, сразу заявился к Третяку Желвунцеву. Появление столь важного гостя вызвало в доме золотых дел мастера переполох, и встречать воеводу, конечно же, выбежал сам хозяин. По его виду Беклемишев понял, что Желвунцев не столько взволнован, сколько напуган, и, приняв это на свой счёт, довольно усмехнулся. – Ну, хозяин, веди в покои, переговорить надо… Ничего не спрашивая, Третяк с поклонами проводил воеводу в чистую горницу, подождал, пока тот усядется на обтянутую медвежьей шкурой лавку, и стоя ждал, что скажет столь неожиданный гость. А Беклемишев, по достоинству оценив богатое убранство, заметил: – Вижу, дела твои идут неплохо… – Не жалуюсь… – Третяк ещё раз поклонился. – А мои вот не очень, – вздохнул воевода и, увидев, как бровь Третяка удивлённо полезла вверх, пояснил: – Мягкой рухляди недобор… – Так я это… – не зная, что и сказать, замялся Желвунцев. Заметив, как напряжённо держится хозяин, воевода подбодрил его: – Ты это, не того… Я ведь посоветоваться зашёл… – Посоветоваться?.. – Теперь Третяк даже не пытался скрыть удивление. – Да вот представь, – воевода в упор глянул на хозяина и пояснил: – Слух до меня дошёл, что купцы промеж себя решают, как дела поправить. Доходы-то ведь и у них падают… Так я вот спросить у тебя хочу, нет ли в нашей округе таких мест, чтоб там золото аль каменья сыскать можно было? Услыхав, с чем именно пришёл воевода, Третяк заметно перестал волноваться и, немного подумав, обстоятельно пояснил: – Чтоб крупная где залежь была, того не слыхал, но, поскольку рассыпное золото имеется, есть смысл самоядь толком порасспрашивать. Они тут все места обшарили, могли что и приглядеть. – Значит, по-твоему, смысл есть? – уточнил воевода. – Есть, конечно, подтвердил Желвунцев и добавил: – Я сам-то для такого дела староват, но людишек справных отрядить можно, пущай поищут. Это было именно то, что Беклемишев хотел услышать, и он благосклонно кивнул выжидательно смотревшему на него хозяину. – Может, угостишь чем, как-никак я твой гость… Воевода увидел, как ювелир сорвался с места, и, оценив его прыть, усмехнулся… * * * В подвале Тайницкой башни было сыро. По четырём стенам, освещая чёрный от копоти сводчатый потолок, горели факелы, а против входа в очаге пылал огонь. У правой стены жался стол, за которым, зябко кутаясь в роскошную шубу, сидел дьяк, а рядом с ним теснился писец, деловито затачивавший гусиные перья впрок. На левой стене был густо развешан всякий пыточный инструмент, возле которого хлопотал кат. Вот он взял длинные железные щипцы, зачем-то осмотрел их и сунул одним концом в огонь, одновременно подложив в очаг сухих дров. После чего отошёл в тёмный угол и встал там, сложив на груди руки. Всё это мутными от страха глазами видел уже висевший на дыбе подьячий Первой Михайлов. Бедолага толком не знал, ни за что его приволокли в этот страшный подвал, ни про что учнут допытываться, и от этого ему становилось ещё страшнее, но одно он уже понял: спрос будет крепкий. Зловещее молчание кончилось, когда дьяк завозился на своём месте, строго посмотрел на писца и спросил: – Ну, кто там у нас сегодня? – Первой Михайлов, – глянув в бумажку, немедленно ответил писец и добавил: – Подьячий Сибирского приказа. – Добро, – кивнул дьяк и цепким взглядом окинул не сводившего с него глаз Первоя. – А скажи, мил человек, за что ты здесь? – Не знаю, ей-богу, не знаю, – задёргался на дыбе Первой и жалобно протянул: – И вины за мной никакой нет… – Не виноват, говоришь, ну-ну… – дьяк почесал себе пальцем за ухом и вроде как лениво спросил: – А скажи нам, мил человек, за какой такой надобностью ты с иноземным негоциантом Петером Вальдом встречаться изволил? – Не ведом мне такой негоциант, ей-ей не ведом, – испуганно глядя на дьяка, замотал головой Первой. |