Онлайн книга «Жиган»
|
– Часа четыре, если судить по солдату, заглядывающему в подвал с водой и едой, если можно так назвать то, что сюда приносят. – По всему получается, что часовой у двери нашего подвала часа четыре стоит, потом четыре часа дрыхнет, а потом снова четыре часа стоит? – Это если караульных двое… – Значит, в дежурной комнате один человек? – Или два. Плюс разводящий. – Тут одно из двух, господа: либо надо как-то выманить часового сюда, после чего, завладев его винтовкой, напасть на дежурную комнату и разоружить находящихся там красных, либо бежать тогда, когда нас поведут на расстрел. А где расстреливают? Все офицеры повернули головы и посмотрели на Голенищева-Кутузова, поскольку последний вопрос был адресован ему, как подвальному старожилу. – Расстреливают, судя по всему, здесь, во дворике рядом со складом, – ответил Иван. – Потом тела загружают в грузовик и вывозят к месту захоронения… – А если на расстрел будут выводить поодиночке или попарно? Тогда с расстрельной командой не справиться, – посмотрел на Зинина поручик Закревский. – Верно. Расстрела дожидаться не стоит. – Тогда что, начинаем отсюда? – спросил Зинин, поочередно оглядывая офицеров. – Это лучший вариант и, скорее всего, единственный, – согласился с ним Голенищев-Кутузов. – Значит, так. Затеваем какой-нибудь скандал между собой. Охранник, чтобы узнать, в чем тут дело, открывает дверь. Распахивается она вовнутрь, так что кто-то из нас встанет за ней так, чтобы его не было видно. Как только дверь откроется, тот, что стоит за дверью, набрасывается на часового и обезоруживает его. Потом мы захватываем дежурную комнату, а дальше… действуем по обстоятельствам. – Тут недалеко лесничество. Может, туда двинем? – спросил корнет Петровский. – А что? В лесу укрыться проще… – Простите, господа, – вступил в обсуждение ротмистр Колтаков, до того лишь молча слушавший. – Предположим, удалось нам сбежать. А потом куда? Кругом красные… Наступила пауза. – Это, конечно, так, – согласился с ним офицер с сабельным шрамом через всю щеку, представленный Голенищеву-Кутузову как ротмистр Наливайко. – Но население в большинстве своем настроено негативно к большевикам. Потому красные в Крыму так и лютуют. Двинем маршем на какой-нибудь лесной хутор поглуше, отсидимся там, а потом – как Бог рассудит. Я неплохо знаю здешние места, так что, считаю, попробовать стоит. Не дожидаться же, право, когда нас расстреляют… На том и порешили. Ближе к ночи спровоцировали дебош. Начал его, конечно, поручик Зинин. – Я на фронтах с четырнадцатого года! – орал он что есть мочи. – А ты, крыса штабная, пороху и не нюхал! – Не нюхал?! – орал в ответ поручик Доливо-Добровольский, неожиданно обидевшийся всерьез. – Да я в Восьмой армии генерала Каледина во время Луцкого прорыва самолично трех австрияков зарубил. – Заруби-и-ил, – презрительно протянул Зинин. – Ты австрияков разве что на картинках в журнале «Стрекоза» или «Новый сатирикон» видел. – Да как вы смеете! – А вот и смею, господин штабной поручик! – не унимался Зинин. Дверь в подвал, заскрежетав засовами, приоткрылась. – Чего разорались, сволота белогвардейская?! А ну, прекратить базар! – гаркнул в раскрытый проем красноармеец. В это время стоявший за дверью и невидимый для красноармейца ротмистр Наливайко с силой рванул ее на себя. Красноармеец, державшийся за ручку с обратной стороны двери, влетел в подвал и кубарем покатился по ступенькам вниз. Наливайко выскочил из своего укрытия и что есть силы вломил красноармейцу точно промеж глаз. Выпустив винтовку из рук, красноармеец сначала запрокинулся назад, а потом повалился на подвальные ступени. – Все. Уходим! – скомандовал ротмистр Наливайко и первым шагнул в коридор. За ним последовали остальные офицеры. Иван идти мог, но его здоровой рукой поддерживал Зинин. – Давайте, Иван Викторович, давайте, – подбадривал Голенищева-Кутузова поручик. Ротмистр Наливайко и поручик Доливо-Добровольский обезоружили двух находящихся в дежурной комнате солдат, причем Доливо-Добровольский задушил одного, пытавшегося сопротивляться, собственными руками. Второй оказался умнее, сопротивляться не стал, поэтому ротмистр Наливайко просто приложил его прикладом по темечку. Теперь у беглецов было уже три винтовки. А в опытных руках это немало. С задушенного красноармейца сняли одежду и видавшие виды сапоги. – Экипируйся, – приказал Голенищеву-Кутузову ротмистр Наливайко, невольно принявший руководство офицерским отрядом беглецов. Иван, подавив брезгливость, надел на себя гимнастерку и бриджи задушенного красноармейца. Сапоги оказались велики, но помогли холщовые обмотки, сушившиеся в дежурной комнате, которые Голенищев-Кутузов использовал в качестве портянок. – Вы теперь похожи на красного дезертира, довольно одичавшего и не первую неделю находящегося в бегах, – посмотрев на него, заключил Наливайко. Склад, в который были брошены офицеры, находился в заброшенном и начавшем разрушаться двухэтажном здании, несшем некогда функцию винной фабрики. Паровые и динамо-машины, ректификационные аппараты, емкости и прочее важное оборудование для разлива и упаковки вина хозяева фабрики успели вывезти, а остальное было, как водится, разворовано окрестными жителями. Опустевшее здание смотрело на улицу глазницами оконных проемов. А вот что было снаружи… – Поручик Доливо-Добровольский и корнет Петровский, – скомандовал ротмистр Наливайко, – на разведку… Два офицера переглянулись и неслышно покинули здание. Остальные остались ждать. Через четверть часа разведчики вернулись: – Саженях в пятнадцати в отдельно стоящем строении находится что-то наподобие казармы. Там квартирует «расстрельная команда» числом около полувзвода. Больше красных не замечено. – А может, накинемся на них всем скопом и уничтожим? Они того заслуживают сполна, – предложил поручик Зинин. – Нападения они не ожидают, так что дело может получиться. – Предлагаете использовать шанс внезапности? – Предлагаю, – кивнул Зинин. – Три винтовки на полвзвода маловато, – заметил поручик Закревский. – И оружия у нас мало, и шум поднимем, – поддержал его Наливайко после короткого раздумья. И резюмировал: – Нет, господа. Шум нам поднимать не резон. И не стоит забывать, что среди нас раненые. Мимо пойдем. К лесничеству. Поручик Доливо-Добровольский и корнет Петровский пойдете впереди. У вас одна винтовка. За вами идет остальная группа офицеров. Ротмистр Колтаков и поручик Закревский с двумя винтовками прикрывают нас с тыла. Ну что, господа, с Богом! На улице была беспросветная ночь. С неба сыпалась мокрая крошка, делая воздух промозглым и холодным. Иван, поначалу весьма недовольный, что ему пришлось надеть одежду задушенного красноармейца, теперь был ему даже благодарен. Насколько можно было быть благодарным мертвому врагу… |