Онлайн книга «Кудесник (сборник)»
|
– Да-с… Снова молчание. Князь вздохнул. – И этого сделать не могу, – произнес он. – Но скажите, государь мой, – снова громче заговорил князь, – какое вам до этого дело? И как вы в такой переплет замешались? Зубов выпрямился и произнес запальчиво: – Похитить чужую невесту, чуть не из храма, и держать ее насильно… – Кто же вам все это сказал? – Я был приглашен на свадьбу княжны и видел… Княжна сама просила… – Извините. Вы ошибаетесь. Я это строго запретил! Эта, именуемая вами княжной Изфагановой, вас усиленно просила не быть в церкви. Вы явились по приглашению… – Все равно… Жених позвал меня как защитника, боясь насилия… И он не ошибся! И вот я поневоле являюсь теперь защитником сироты-чужеземки, почти ребенка. – Позвольте же вам доложить: никакой княжны Изфагановой на свете нет и не было! – проговорил князь мерно. – Был машкерад, чтобы проучить здорово проходимца, который явился ко мне сюда под именем маркиза-эмигранта… А что многие лица полезли, куда их не звали, приехали на бал, куда их не приглашали, – я сожалею, но в этом не виноват… А что вы, наконец, вмешались в этот машкерад по молодости лет – я еще более сожалею. Мой главный скоморох – сиречь юная персидская княжна – сама просила вас, по моему приказанию, в церковь не ездить… Зубов несколько оторопел и глядел на Потемкина уже с тревогой в лице… – Я ничего не понимаю, князь. Какой машкерад!.. – выговорил он. – Стало быть, княжна Изфаганова… – Не княжна! – отвечал князь вразумительно. – Так же как маркиз – не маркиз. В зале наступила опять тишина и молчание… Зубов стоял румяный и смущенный, но вдруг вымолвил: – Я не верю. Извините… Пускай княжна, запертая у вас, сама придет сюда и сама все это скажет. Я поверю! – Брусков! – крикнул князь. – Чего изволите? – отозвался тот за его спиной. – Позови, поди, сюда прелестницу персидскую, которая вместо одного многих обморочила и в шуты вырядила. Пускай сама явится. Офицер кинулся в кабинет, и с этой минуты все взоры приковались к дубовым дверям. – Да-с, – продолжал князь. – Я этого, конечно, всего предвидеть не мог… Я хотел пошутить только над самозванцем маркизом. А потрафилось не то. Один скоморох – правду сказать, шельма и бестия – весь город одурачил… – Но кто же тогда эта… девушка… Ваша крепостная?.. – вымолвил Зубов, уже окончательно смущенный. – А вот извольте спросить сами! – любезно отозвался князь, указывая на отворяющиеся двери… На пороге показалась маленькая фигурка в светло-голубом платье с вырезным лифом и матово-серым вуалем на голове. – Княжна Эмете!.. Пожалуйте! – сказал Потемкин. Красивая фигурка приблизилась. – Это ли княжна, господин Зубов? – Это. Да… – пробурчал молодой человек. – Ну, винися… Шельма! – рассмеялся князь… – Буде скоморошествовать-то. Довольно у тебя ручки-то лизали разные старые и молодые! Иди-ка на расправу… Говори… Княжна ты или нет… Персидская?.. – Нет, ваша светлость! – вымолвила фигурка, косясь на толпу с румяным от смущения лицом… – Верите ли вы, господин Зубов… – обернулся князь. Зубов стоял уже не смущенный и насмешливо улыбался. – Если она, эта девушка, сама говорит, что она не княжна, – отозвался он умышленно развязно, – то, конечно, я должен верить… Но, извините, я не понимаю главного. – Чего же? – Остроты, князь. Остроты во всей вашей шутке. Разума и цели в машкераде. – Как тоись?.. – В чем же ваша проучка самозванца маркиза или шутка над всеми… Выдать прелестную девочку за княжну персидскую и дать влюбиться музыканту, чтобы потом ее у него отнять. Ему больно. Да. Но извините… – надменно смеясь, выговорил Зубов, обращаясь как бы ко всем. – Peu de seul [104], как говорят французы. – А я так боюсь, Платон Александрыч, что я пересолил… – Мало потому, что если это не княжна, то, во всяком случае, прелестная девушка, умная! – Да, но в этаких на Святках не влюбляются, а тут многие врезались, руки целовали и, более того, обнимали да чмокали… Ну, буде… Конец машкераду! Княжна… Шельма! Раздевайся!.. Раздалось несколько восклицаний, так как на глазах у всех маленькая фигурка начала послушно и быстро расстегивать лиф платья. – Что вы делаете, князь! – прошептал в изумлении и негодовании Зубов. – Хочу вам в его настоящем виде калмычка показать… – Калмычка? – Кал-мы-чка!.. – протянул князь. – Пока так… Маленькое существо быстро побросало уже на пол всю свою одежду и вуаль, и, когда платье съехало на пол, вышел из круга складок в красной куртке и шальварах прелестный мальчик, но при этом, уже и сам невольно смеясь, застегнул ворот на голой груди, которая была открыта под вырезом женского платья. В зале пошел гул сотни голосов. – Честь имею представить! – сказал князь, обращаясь ко всем. – Калмык, по имени – Саркиз. Зацеловали беднягу. Да чуть было не обвенчали и храм христианский не опоганили. Спасибо моим молодцам, что вовремя Саркизку арестовали… А вам, Платон Александрович, спасибо за добровольное участие в машкераде. С вами веселее вышло. Честь имею кланяться… XVII
– Слышали о потемкинской мороке? – Слышал, да в толк не возьму. – Чудеса в решете. Ну и афронт для всех тоже не последний!.. – Калмык. Простой, тоись, калмык, сказывают? – Калмык – Саркизом звать. Настоящий. Из Астрахани! Привезен был нарочито для машкерада этого и мороки. Выбирали по всем базарам самого красивого, какой найдется. Ну и нашли! Сей чудодей захочет птичьего молока и сухой воды – ему достанут… – Слышали? Персияне-то наемные были из Москвы и тоже обморочены были. Им сказали, что свита принцессы в дороге застряла, а их на время берут. Они сами почитали ее… Тьфу! Его почитали за княжну персидскую. Ну и служили верой и правдой. Только дивились, что княжна по-ихнему ни бельмеса не знает. Да жалованье хорошее мешало им очень-то дивиться да ахать и болтать. А две бабы-то, сказывают, и вовсе русские были. За то они обе и молчали завсегда… – Послушайте. Что же это?! Калмык-то князев?! – Что ж! С жиру бесится! – Да ведь это невежество. И не дворянский совсем поступок, воля ваша! Что ж это за времяпрепровождение?! – Да и не смешно. Озорничество одно. А остроты никакой тут… |