Онлайн книга «Западня»
|
– Что вы собираетесь делать? – воскликнул он. – Ах-ах-ах! – ухмыльнулся Жозеф Дюпен. – Что это вы разволновались? – Оставьте девушку в покое! – закричал Сентак, выходя из себя. – Здесь один хозяин – я, и девушка эта принадлежит мне. Я сейчас задушу ее на ваших глазах, только для того, чтобы доказать вам – кроме меня, здесь командовать не может никто. Сентак рванулся к бандиту. – Вы же вовсе ее не любите! – ответил Андюс, в любое мгновение готовый вонзить свои тигриные когти в белую шейку очаровательной юной девушки. Опасности, нависшей над Маринеттой, с лихвой хватило, чтобы утихомирить мужа Эрмины. Он сел на место и голосом, выдававшим его буйный темперамент, сказал: – Ваша взяла, оставьте девушку в покое. Говорите, командуйте, делайте что хотите. Я весь внимание. – Ах-ах-ах! Вот вы и стали сговорчивее. – Я вас слушаю, – повторил Сентак властным тоном, внушавшим бандитам уважение, пусть даже помимо их воли. – Если я вас правильно понял, в мире есть некое затруднение, препятствующее вашему счастью, богатству или амбициям. – Да. – И это затруднение – ребенок. – Вскоре ему предстоит стать подростком. – Он богат? – Сказочно. – Хорошо. Если этот ребенок, или молодой человек, умрет, вы унаследуете все его состояние. – Нет, не я. – Значит, мадам де Сентак? – Да. При упоминании госпожи де Сентак тот, кого называли Семиланом, поднял на ее мужа взгляд, в котором внимательный наблюдатель увидел бы ревность, ненависть, а может быть, и что-то гораздо большее. – Если я не ошибаюсь, мальчика зовут Давид. – Совершенно верно. – Он один из наследников старого еврея Самуэля? – Вы попали в самую точку. – И этот юный Давид должен исчезнуть? – Да, – ответил Сентак. – Каким же образом? – Это уж ваше дело, меня оно не касается. – И сколько вы дадите за то, чтобы довести до конца это выгодное для вас дело? – насмешливо спросил жуткий бандит. – Цену назначьте сами, – ответил Сентак в высшей степени безразличным тоном. Андюс, ожидавший, что собеседник начнет торговаться, сказал: – Миллион. Молодой бордосец едва поднял на него глаза и сказал: – Хорошо, пусть будет миллион. После этого лаконичного ответа изувеченное тело Андюса подпрыгнуло. Он тут же заподозрил ловушку. – А гарантии? Вы можете дать гарантии? – спросил он. – Я дам вам сто тысяч франков задатка, – ответил Сентак. – Отлично, – сказал Андюс, чувствуя в душе полное удовлетворение. – Работать с вами – одно удовольствие. Мы прекрасно поладили. Этот юный Давид должен исчезнуть. – Нет-нет! – Что значит «нет»? – Он не должен исчезнуть. – Что же с ним делать? – Он должен умереть. – Это одно и то же. – Нет, не одно и то же. По правде говоря, от вашего недалекого ума мне остается лишь пожимать плечами. Обижаться Андюс не стал. Миллион, сто франков задатка и особенно властный вид, который напускал на себя Сентак, заставили его играть роль покорного слуги, при одной мысли о которой он еще совсем недавно бунтовал. – Теперь ваш черед объясниться, – промолвил предводитель бандитов. – Вы разбираетесь в законах? – спросил Сентак. – Да. – В каких конкретно? – Главным образом, в Уголовном кодексе, – с улыбкой ответил Андюс. – А в Гражданском? – Не очень. – Если бы вы были в нем сведущи, то знали бы следующее: чтобы моя жена унаследовала состояние Давида, он не должен исчезнуть. – Вот как? – Он должен лишиться жизни, причем так, чтобы об этом узнали все. Независимо от того, какой смертью он умрет – естественной или насильственной – гражданские власти должны засвидетельствовать его кончину. – А если он просто исчезнет? – спросил Семилан. – Тогда его объявят временно отсутствующим и для вступления в права наследства придется ждать шесть, а то и одиннадцать лет. – Ага! Понимаю, – сказал Андюс. – Какое счастье. – Только вот выполнить эту задачу будет нелегко. – Почему? – Дело в том, что в случае насильственной смерти человека, какие меры предосторожности ни принимай, могут остаться следы. – Вполне возможно. – И всегда найдутся люди, достаточно нескромные для того, чтобы попытаться узнать, кто должен нести за эту смерть ответственность. – И что из этого? – А то, что полиция может что-нибудь пронюхать и постепенно добраться до исполнителей преступления. – Правда ваша, но вы сами должны все устроить так, чтобы полиция ни о чем не догадалась. – Но как? – Послушайте, дорогой мой, это уже не мое дело, а ваше. – Может быть, – продолжал Андюс. – Но если по какой-то случайности меня вдруг арестуют и устроят допрос, лично вы будете очень заинтересованы в том, чтобы я никогда не произнес вашего имени. – К чему вы клоните? – К тому, что вы, в конечном счете, наш сообщник, хотя и очень ловко слагаете с себя всю ответственность. Это меня удивляет, тем более что у вас, я уверен, есть какой-нибудь хитроумный способ достижения цели, который вы хотите нам порекомендовать. – Действительно. Этот мальчик, этот молодой человек, очень любит подолгу кататься в фиакре. – Отлично! – Лошади его – звери ретивые… – Достаточно, – прервал его Андюс. – Нашими стараниями у него на конюшне появится новый мальчик-слуга, а несколько дней спустя произойдет несчастный случай. – Какого рода? – спросил Сентак. – Лошади понесут… об остальном догадаться нетрудно. – Да, но остается маленький вопрос. Если станет известно, что лошадям дали какое-нибудь возбуждающее средство или смазали круп едким веществом, полиции захочется узнать, кто за этим стоит. Андюс на мгновение задумался, затем хлопнул себя по лбу. – Может, сделаем так, чтобы подозрения пали на того, кто вам мешает? Губы Сентака расплылись в едва заметной улыбке. – Например, на Мэн-Арди, – предложил Андюс. |