Онлайн книга «Западня»
|
– Нет. Но почему они арестовали Мюлара? – Он в тюрьме? – спросил Семилан, который к тому моменту, когда служанка сообщила мадам де Сентак об аресте Мюлара, уже ушел. – Да, и если его и можно в чем-то обвинить, то только в том же преступлении, что и меня. – В самом деле. – И раз меня считают невиновным, то почему не выпускают его? – Полагаю, вы привели меня сюда не для того, чтобы поделиться своим отчаянием и смутными страхами, – сказал Семилан. – Конечно нет. Я позвал вас, чтобы сказать – действуйте быстро. – Что вы имеете в виду? – В самое ближайшее время я покину Францию. – Вместе с Вандешах? – Да. Поэтому все наши планы должны быть реализованы. – Вы хотите сказать, что я должен готовиться сыграть роль в задуманной мной комедии с супружеской изменой? – Да. – Но ведь Давид еще жив. – На этот счет не беспокойтесь. Если Мюлар выйдет из тюрьмы, дни нашего юноши будут сочтены. Да и потом, не думайте, что мадам де Сентак тут же бросится вам на шею. Чтобы привыкнуть к нелепой мысли о том, что она может вас полюбить, ей понадобится время. Семилан хранил молчание. – Послушайте, – наконец сказал он, – меня терзают сомнения. – Сомнения? Но почему? – Потому что я проявляю участие к мадам де Сентак и не желаю заманивать ее в эту подлую ловушку. – В вас проснулась совесть? – удивленно воскликнул Сентак. – Почему бы и нет? – Господин де Самазан терзается угрызениями совести? Это что-то новое. – Да и потом, я всегда мечтал лишь о небольшом достатке. Теперь, добившись своего, я вполне доволен. – Значит я должен заниматься этим делом сам? – Ну да, поймите, так будет гораздо лучше. – Самазан, вы что, смеетесь надо мной? – Да нет же. У меня свои планы, я тоже хочу уехать из Франции и скрыться от возможного преследования. – Но, друг мой, вы просто не подумали. – Нет-нет, напротив, я много об этом думал. – Вы потеряете пять миллионов. – Нет, всего лишь четыре миллиона семьсот тысяч франков. – Пять миллионов! – продолжал Сентак тоном сдержанным, но вполне способным ввести в искушение. – Семилан, вы просто не знаете, что такое пять миллионов. Это двести пятьдесят тысяч франков годовой ренты. Иными словами, вам будут доступны все жизненные радости и удовольствия. Кто устоит перед этим «Сезам, откройся», имя которому – деньги? Никто и никогда. Пять миллионов – это могущество, величие, уважение и почет! А я считал вас амбициозным. – Это все в прошлом. – Вы что же, отказались от амбиций? – Да. – Первый раз вижу человека, отказывающегося от такой суммы. С пятью миллионами вы могли бы покинуть Францию так же легко, как и с тремястами тысячами, обосноваться в каком-нибудь краю и стать там королем. С вашими умом, талантом, состоянием вы могли бы обеспечить себе самое высокое положение в обществе. «У меня действительно есть такие претензии», – подумал Семилан. Сентак все говорил и говорил и Семилан постепенно стал прислушиваться к его словам. Он не был бы тем неисправимым бандитом, которого мы знаем, если бы не согласился с убийственным аргументом: для человека безнравственного и бесчестного пять миллионов – это море удовольствия и почти безграничная власть. Когда саиль закончил свою речь, Семилан по-прежнему не сказал ему ни слова. – Ну же, решайтесь, – подстегнул его Сентак. – Дело в том, что… – Погодите, – остановил его саиль, вскакивая с места. – Что такое? Не удостоив его ответом, Сентак бросился к двери кафе, открыл ее, выбежал на улицу, а мгновение спустя вернулся с Мюларом. – Тебя, стало быть, выпустили? – Да. – Предварительно допросив? – Да. – О чем спрашивали? – О том покушении на убийство. – И что ты ответил? – То, что вы мне велели. – Они тебе поверили? – Еще бы, черт возьми. После того как сравнили мои ответы с вашими. – И поскольку они в точности совпали… – Мне сказали: ты свободен. Но это, хозяин, не имеет значения, дела наши плохи, и если вы соблаговолите мне поверить, то все дела здесь нужно осторожно сворачивать. – Я об этом как раз говорил с Самазаном. Но ты не знаешь главного – господин де Самазан больше не желает нам помогать. – Я этого не говорил. – Тем не менее… – Я лишь сказал, что сомневаюсь. – В таком случае отбросьте все свои сомнения и давайте за восемь дней со всем этим покончим. Ты, Мюлар, займешься Давидом. – В этом нет необходимости, – ответил индус. – Почему? В тебе тоже проснулись угрызения совести? – Нет, – с улыбкой ответил Мюлар. – Тогда к чему эти твои слова? – К тому, что Давид совсем плох. – Кто тебе это сказал? – Один из его слуг. – Когда? – Нынче утром. – Наступили какие-то осложнения? – Нет, но болезнь идет своим чередом. Доктора боятся, что до завтрашнего утра он не доживет. – Нужно срочно разузнать о состоянии Давида, – сказал Сентак, вставая. Он бросил на стол монетку, чтобы оплатить заказ, к которому они даже не притронулись, и вышел из кафе. Семилан с Мюларом не отставали от него ни на шаг. Подойдя к Интендантству, они повстречали доктора Брюлатура, шагавшего с угрюмым выражением на лице. «Удача сама идет мне в руки!» – подумал Сентак. Он подошел к старому, опытному эскулапу и сказал: – Доктор, правду говорят, что несчастному Давиду стало хуже? – Он только что умер. – Давид умер! – воскликнул саиль, напуская на себя скорбный вид. Однако папаша Брюлатур прекрасно знал, как выглядит человеческое отчаяние. – Послушайте! – грубо сказал он. – Эту свою огорченную физиономию приберегите для других. Вам предстоит унаследовать пятьдесят миллионов и я знаю вас достаточно хорошо, чтобы понимать – вы в восторге от того, что мой пациент скончался. Сентак уже собрался было резко ответить, но доктор повернулся к нему спиной и величавым шагом зашагал прочь. Полы его бурого, подбитого ватой пальто развевались на вечернем ветру. |