Онлайн книга «Дуэлянты»
|
Пуля злодея, ударив в ребро, описала полукруг, как уже однажды было во время одной известной дуэли, и с силой ударила в позвоночник. Этот удар сначала спровоцировал глубокий обморок, затем, когда молодой человек пришел в себя, у него констатировали характерное в подобных случаях сотрясение мозга, симптомы которого к тому моменту, когда майор и Робер де Сезак явились к молодым людям, уже стали исчезать. – Вы знаете что Матален арестован? – Да, весь город только об этом и говорит. – Он выступил с разоблачениями. – В самом деле? – Да, и я думаю с разоблачениями самыми что ни на есть искренними, несмотря на то что мы потерпели полный провал. – Господин де Сезак, прошу вас, говорите яснее. – Пользуясь указаниями Маталена, мы направились в ланды Пессака, чтобы захватить дом, в котором, как мы надеялись, скрывалась Меротт со своими приспешниками. – Но надежды не оправдались? – Увы, сударь, но это так, – ответил своим зычным голосом майор. – Через пару часов старая гвардия бросится в бой, и если я прознал про ловушку, расставленную на Ролана де Коарасса, то доберусь и до обидчиков Мэн-Арди. Положитесь на меня. – Вы уже решили, что будете… – Нет! Помимо прочего, я не привык плыть по волнам воображения. Я лишь знаю, как развязывать бандитам языки и обещаю, что еще до рассвета выясню, где находится Меротт. После этого разговор перешел на общие темы. Обсуждая события, значительно ускорившие свой ход в последние восемь часов, все заметно оживились. Каждый выдвигал свои предположения и желание поскорее наконец со всем этим покончить, горячило юные головы. Вопросы сталкивались с возражениями. Так что когда наступила полночь, все продолжали ожесточенно спорить по поводу причин, поводов и возможных следствий последних инцидентов. Иными словами, каждый вкладывал в свои слова столько рвения и страсти, что майор совершенно забыл о данном себе обещании ровно в полночь отправиться в ланды. Когда часы пробили без четверти час, майор как раз громогласно вещал: – По правде говоря, чем больше я об этом думаю, тем больше соглашаюсь с господином Танкредом де Мэн-Арди, что правосудие, несмотря на всю свою торжественность и помпу, сегодня действовало крайне неумело. – Почему это? – Судите сами. Мы имеем дело с ловкими, опасными злодеями, которые устроили свое логово посреди голой, безлесной пустоши, по которой и шагу нельзя ступить, чтобы тебя тут же не заметили. Мы же, совершая несуразную глупость, средь бела дня берем стражей порядка, которых можно за километр узнать по треуголкам, и идем брать штурмом их берлогу. Совершенно очевидно, что они издали увидели господина де Кери с его эскортом из отряда жандармов, а заодно и нас. – Как же, по-вашему, нужно было поступить? – Ждать. Бандиты, при нашем приближении – а они не так глупы, чтобы не предусмотреть подобного случая – уползли в заросли вереска. Пока мы добирались до дома, они могли преодолеть пол-лье. – Да, но… – Вы спрашиваете, что бы я сделал? Нужно было дождаться ночи. В полночь, самое большее в час, быть в ландах, чтобы к трем окружить дом. Подойти к нему можно было бы тихо, ведь песок очень хорошо скрадывает топот лошадиных копыт. И поскольку в это время все обычно спят, велика вероятность того, что… – Тихо!.. – вдруг сказал Ролан, с усилием приподнимаясь в постели. – Что такое? – спросил полковник. – Вы ничего не слышали? – спросил раненый. – Нет, ничего!.. – Значит, мне показалось. Наверное, ошибся. – Не хватало еще, чтобы на нас напали здесь, в этом доме, взяв его в кольцо осады. Эх! Это уединенное местечко представляется весьма соблазнительным для всевозможных любителей устраивать ловушки. Такой темной ночью, в такой поздний час приспешников Меротт, знающих наверняка, что вы пустили по их следу стражей правопорядка, вполне может одолеть желание… – Я бы не стал им этого советовать, полковник, – сказал Кловис. – Мы здесь как в крепости. Ворота выдержат даже пушечный выстрел, к тому же у нас здесь целый арсенал карабинов и пистолетов, с помощью которых мы очень быстро обратили бы в бегство наших… – Тихо! Помолчите вы! – вновь воскликнул Коарасс. – На этот раз я точно что-то слышал. С этими словами Ролан смертельно побледнел. Все на мгновение замерли, прислушиваясь. Из-за парадной двери донесся какой-то едва уловимый шум. – Там кто-то есть, – сказал Ролан. – Пытается забраться через главный вход. – Вы думаете? – Уверен. – Ну что же, пойдемте посмотрим на этого незваного гостя… Не успел майор договорить, как дверь комнаты, в которой находились молодые люди и двое военных, приоткрылась – медленно и таинственно. Танкред, Кловис, майор и Робер де Сезак подпрыгнули, будто подброшенные вверх одной и той же пружиной. Зрелище было пугающим. Кловис бросился за шпагой, то же самое сделал и Танкред. Безоружный майор ринулся к двери, которая продолжала странным образом открываться, хотя в комнату по-прежнему никто не входил. Наконец на пороге возник человек. Он совершенно выбился из сил и был с ног до головы забрызган грязью. Круги под глазами, впалые щеки, изможденное лицо, трехдневная щетина, лихорадочный взгляд – все это придавало ему сходство с призраком. С трудом держась на ногах, он сделал шаг вперед и потянулся к Танкреду, который тут же отбросил шпагу и закричал: – Брат! Это мой брат! Годфруа! И бросился к молодому человеку, которого так преобразили какие-то два-три дня. Но заключить в объятия не успел – Годфруа де Мэн-Арди упал без чувств на руки майору. Нетрудно догадаться, какое счастье, какое волнение испытали пятеро наших героев при этом неожиданном и загадочном событии. В упоении делясь друг с другом радостью, они чуть не забыли о несчастном Годфруа. Тем не менее майор, человек практичный, сказал: – Господа! Господа! Приберегите свои восторги до другого раза. Господину де Мэн-Арди очень плохо и мы должны о нем позаботиться. После этих слов в комнате на мгновение повисла тишина. – Сходите кто-нибудь за уксусом, – добавил Монсегюр. Все наперебой бросились выполнять это распоряжение и принялись растирать несчастному виски, стараясь помочь. Одним словом, несколько минут спустя Годфруа уже сидел в шезлонге. Ему стали усиленно предлагать укрепляющее средство, чтобы вернуть щекам румянец, и набросились с расспросами. Но ему было не до этого. – Пить! Дайте мне пить! – сказал Годфруа. – Через какие же мне пришлось пройти мучения! Пить! – Ему поднесли полный стакан вина. |