Онлайн книга «Тамерлан»
– Это свидание должно стать нашим последним, – говорил он вполголоса, стараясь смотреть не на лицо девушки, а на белоснежный лик луны, распластавшийся по поверхности озерца, питаемого ручьем, через который и был переброшен Яшмовый мостик. – Но почему? Почему? – спрашивала она тонким голоском. – Я ничего не боюсь. Пусть смерть, пусть мученья, я на все готова, только бы еще разок услышать твой голос, ощутить запах твоего дыхания, которое волшебнее аромата роз. – А я… – отвечал он, не в силах удержать строгий тон разговора, – я готов отдать Самарканд и Бухару за одну твою родинку на левой щеке, если только ты понесешь в руках мое сердце. – Ах, какие слова! Они как стихи. Ты сам придумал так сказать? – Нет, не сам, – смутился он. – Это стихи Хафиза. – И он еще больше смутился, вспомнив, что с этим стихотворением связывается анекдот про Тамерлана и великого ширазского поэта. – Но ведь они точно отражают то, что ты чувствуешь, правда? – Правда, моя стройная чинара, моя тонкая лань! – Поцелуй меня… Он привлек ее к груди и стал целовать в губы, пахнущие андижанской дыней, которую девушка ела перед свиданием. Тело его обмякло и стало наваливаться на хрупкую фигурку, одетую в легчайшее шелковое платье, делавшее ее еще более соблазнительной. Но в последний миг, чувствуя, что вот-вот не выдержит, схватит ее и понесет туда, где тень гуще, он отпрянул: – Нет, любимая, нет! Это невозможно. Мы не должны!.. Ты никогда не будешь моею, ведь ты… – Молчи! – Она быстро накрыла его рот влажной ладонью. – Даже не произноси его имени. Его ненавистного имени! – Но ведь он – мой господин, и я служу ему верой и правдой. – Никто не заставляет тебя, любимый мой, делаться предателем и отрекаться от своего государя. – Ладонь ее уже лежала у него на плече, а лицо медленно приближалось к его лицу. – Но подумай, мой алмаз сверкающий, ведь государь твой не вечен. И он – не молод. Он может умереть. И он умрет. Возможно, очень скоро. И тогда… Я не знаю как, но знаю точно – мы сможем быть вместе. Ведь ты придумаешь что-нибудь. Разве есть на свете кто-либо умнее тебя? – Есть, – засмеялся он. – Немало есть людей умнее. – Ну кто же, кто? – Хотя бы… Мавлоно Абдужаббар Хорезми. Или мирза Искендер. – Фу! Мирза Искендер! Этот пузатенький урус! Такой противный! Как ты можешь сравнивать себя с ним? – Он мой друг. Он – наш друг. Он так же ненавидит его, как ты. – Как я? А как ты? – И… и как я. Он такое замыслил! – Что же? Что же? Скажи! Отравить его? – Нет. Другое. Он не собирается причинять ему вреда и не умышляет ни на жизнь, ни на здоровье великого эмира. – У-у-у! – разочарованно промычала девушка. – Я потом как-нибудь расскажу тебе, ладно? – сказал он, беря ее за руку. – Потом? Ты сказал: «потом»! Значит, это не последнее наше свидание! – Но ведь ты сама сказала, что он когда-нибудь умрет, и тогда… – Тополь ты мой высокий! – Она радостно бросилась ему на шею, так что ноги ее оторвались от земли, а руки крепко обвились за его спиною. Губами она жадно прильнула к его губам в долгом полуобморочном поцелуе. Держа ее на весу, он соступил с мостка и сделал несколько шагов туда, где тень огромной чинары сгущалась и куда не проникал свет луны. Неподалеку что-то хрустнуло. Влюбленные встрепенулись, отлепились друг от друга, он поставил ее на землю и перевел дух, немного пошатываясь и тревожно вглядываясь в темноту, туда, откуда послышался хруст. Долго они так стояли, взволнованные, наконец он сказал: – Должно быть, это птица. – Или лиса, – сказала она. – Супруг недавно запустил сюда лисиц. Сразу после того, как отсюда убрали китайцев. – Супруг… – сердито пробормотал он. – Ох, прости меня ради Аллаха! – воскликнула девушка. – Какая же я дура! – Сама же просишь не называть вслух его имени, а сама… – Прости! Прости! Прости! – Никогда не называй его при мне супругом, слышишь! Это разрывает мне сердце. – Бедный мой тополь! Прости свою глупую чинару! – Чинара ты моя глупая!.. Смотри-ка, вон там скамейка. Давай сядем. – Ты ее только что заметил? Ведь на ней мы сидели позавчера. – Ты перепутала. Мы сидели на другой. Мы же встречались на том берегу ручья. Забыла? – Забыла. Обними скорее, меня бьет какой-то странный озноб. Поцелуй меня, тополь мой высокий. – Постой… Прости, но меня это мучает. Я все время хотел спросить тебя, но не решался. – Спрашивай, я готова ответить тебе на любой вопрос, мне нечего скрывать от тебя, любимый. – Скажи… Я знаю, что он давно уже немощен и не мог… Но… – Спрашивай же! – Он прикасался к тебе? Он трогал тебя как-нибудь? – Нет! – воскликнула она и рассмеялась от всей души. – Нет, слышишь, нет! – Правда? – обрадовался он всем сердцем. – Но ведь он уже несколько месяцев как взял тебя в свой гарем. Разве такое возможно? – Я все время реву, как только меня приводят к нему. Плачу навзрыд, да и все тут. Мне даже притворяться для этого не приходится, слезы сами рекой текут, как только представлю, что это старое вонючее чудовище будет ко мне прикасаться своими гнилыми лапами… Бр-р-р-р!!! От него пахнет мертвецом, сколько ни умасливай его благовониями. – Но в конце концов он может рассердиться на твои слезы. – Аллах спасает меня. Надо отдать старику должное, он только умиляется, говорит мне ласковые слова, как будто я его внучка, и, видя, что меня ничем не развлечь, отпускает подобру-поздорову. Все-таки в нем есть еще что-то человеческое. Чем скорее он станет покойником, тем скорее превратится в человека. – У моей чинары злой язычок. – Да, злой, потому что я ненавижу его. А ненавижу его еще больше, потому что обожаю тебя. И чем больше обожаю, тем страшнее ненавижу. Я могла бы и убить его. – Только бы он не послал за тобою сейчас! – Не пошлет. Сегодня он начал пить вино, а когда он пьет, он не любит, чтобы рядом с ним были его жены и вообще женщины. Он пьянствует только в мужской компании. – Да, я знаю. – Ну а если и пошлет, не беда. Меня поищут-поищут, да и плюнут, а он только в очередной раз умилится моим детским шалостям. Ему ужасно нравится иметь в своем гареме жену, которая годится ему во внучки, а то и в правнучки. Ты опять сердишься?.. Поцелуй меня лучше, да крепко-крепко! Они снова слились в сладостном поцелуе, долгом-предолгом, как путь в Китай. – Сейчас! – зашептала она, как только губы на миг расстались друг с другом. – Я хочу, чтобы это произошло сейчас. Иначе я умру! У меня нет больше сил сдерживать себя. |