Онлайн книга ««Ход конем»»
|
– Либо русские, – хохотнул Шорников. – На разведку бы слетать. Слушайте, Престон, помогите убедить своё начальство. – Сомневаюсь, – сказал Престон, – но попробую. Капитан нехотя поднялся и отошёл к столу руководителя полётов, о чем-то пошептал с полковником. Потом знаком поманил Шорникова. Приблизившись к англичанам, выслушал длинную тираду от полковника. – Полковник считает, что это самоубийство, – перевёл доводы своего командира Престон. – Самоубийство будет, если я приказ начальства не выполню! А если я тихо, мирно сегодня слетаю в район посадки, осмотрю с воздуха местность, тогда никакого самоубийства не будет. И все будет гуд, я бы даже сказал, вери гуд! Немцы тоже не боги, поди, в такую погоду носа с аэродрома не кажут. Я ничем не рискую. Капитан перевёл сказанное Шорниковым руководителю полётов. Тот сокрушённо покачал головой: – Только под вашу личную ответственность. Напишите официальный запрос на проведение метеоразведки собственными силами. – Ван момент, – обрадовался Шорников тому, что англичане так легко сдались. – Своими силами? Так и напишем! Где тут у вас бумага и ручка? Через две минуты он подал заявку. Престон пробежал бумагу глазами. – А два самолёта на одну метеоразведку не много ли? – удивлённо поднял глаза на Шорникова англичанин. – Так ведь завтра вдвоём летим. Я потом другому экипажу на пальцах не объясню. А тут взглянул, сам для себя всё выяснил, и полный ажур, как говорится. Янг подмахнул бумагу не глядя, всё равно это не его самолёты. В случае чего за всё ответят сами. Он русских предупреждал. * * * Антонов ворвался в приёмную Сталина не как солидный генерал, а как какой-нибудь безусый младший лейтенант. Поскрёбышев удивлённо склонил голову набок. Алексей Иннокентьевич нагнулся к Александру Николаевичу и заговорщицки произнёс: – Александр Николаевич, мне наисрочнейшим образом нужно к Самому! – Сейчас доложу. Поскрёбышев растворился за тяжёлыми дверьми в кабинет Верховного главнокомандующего. Через минуту он вернулся, оставив щёлку в дверях, и тихо сказал: – Приказано пригласить! – Спасибо, голубчик, – радостно шепнул генерал. Потом постоял, сгоняя с лица радостную и немного глуповатую улыбку. Лицо посерьёзнело, но всполохи сумасшедшего огня в глазах остались. Через секунду генерал вошел в кабинет генсека. Поскрёбышеву показалось, что щёлочка в двери нисколько не увеличилась. Он остался стоять в приёмной с изумлённым лицом. Видимо, новости и в самом деле были очень радостные. Сталин поднял свои янтарные рысьи глаза и в ожидании вскинул брови. – Иосиф Виссарионович, – бойко начал доклад Антонов, – сегодня вечером будет произведена эвакуация маршала Тито с членами Верховного штаба и политбюро Компартии Югославии, офицеров нашей миссии и примкнувших офицеров Его Величества. Там Рэндольф Черчилль. – Доведите до всех исполнителей этой операции, что Советское правительство интересует только положительный результат. Всё остальное – это прямое предательство интересов Советского Союза! – Я понял, товарищ Сталин. Разрешите идти? – Погодите, – сказал вождь всех народов и поднял трубку внутреннего телефона. – Товарищ Поскрёбышев, принесите, пожалуйста, нам с генералом Антоновым по стакану чая. – Товарищ Антонов, расскажите мне подробней о том, как вы намерены спасать Тито и его… соратников. К столу уже бесшумно плыл Поскрёбышев с подносом, на котором стояли два тонких стакана в серебряных подстаканниках, сахарница с голубоватым колотым сахаром и блюдечко, на котором лоснились жёлтые ломтики лимона. * * * Шорников плотнее уселся в своё командирское кресло, надел шлем и оглядел кабину. Все члены экипажа на своих боевых местах, взгляды прикованы к нему. С этими людьми он пролетел не один километр, провёл не один час в воздухе и не единожды садился и взлетал в трудных боевых условиях. У него в жизни были две надёжные вещи – свой борт и его экипаж. В нём он был уверен даже больше, чем в самолёте. Железяка она и есть железяка, а эти люди не подведут. Он широко улыбнулся и произнёс: – Экипажу – взлёт! Все заулыбались в ответ, как будто командир сказал что-то очень весёлое и смешное. Калинкин утопил кнопку пуска. Двигатели задрожали, поочерёдно зычно чихнули синим дымом и начали раскручивать оба винта. Через минуту самолёт уже начал рулёжку, потом разогнался по мокрому полю и оторвался от земли. Следом в небо ушёл самолёт экипажа Кудряшова. На высоте погода не изменилась, очень сильно упала видимость. Летели практически в серой вате грозовых облаков. Чтобы не попасть под разряд молнии над Адриатическим морем, пришлось идти на предельно низкой высоте. Одновременно это позволяло не сбиться с курса и давало возможность быть не обнаруженными противником. Но это так, на всякий случай. Вряд ли асы Геринга были в воздухе. Косой дождь и ветер болтали самолёт, как спасательную шлюпку в бурном море. А он и был самой настоящей спасательной шлюпкой для большой группы людей, от которых, без преувеличения и прикрас, зависела если не судьба мира, то Европы точно! * * * Двое взмокших при такой духоте партизан лопатами резво насыпали землю в две защитного цвета куртки, которые были застёгнуты между собой «на все крючки». Пуговицы одной продеты в петли другой. Двое других «орлов», также без курток, брали эти самодельные «носилки» за рукава и полы и аккуратно несли к борозде, в которую угодил Якимов. А первые усердно наполняли следующие «носилки». Палящее солнце и жара – нипочём! Важнее заделать препятствие для самолёта. Принесённую землю высыпали туда, куда показывал рукой этот упёртый русский штурман. Якимов и несколько других партизан ровняли землю. Пётр поднял голову и увидел на горизонте чёрную полоску туч. – Теперь понятно, откуда духота и нет ветра, – опечалился он. – Погода портится, будет гроза. Надо торопиться! – стал он подгонять своих помощников. Поодаль небритый Обрад тащил большой валун, обняв его руками, прижав к животу и широко расставляя ноги. На границе будущей взлётно-посадочной полосы, которую веточками обозначил Якимов, он толкнул камень животом и разжал руки. Камень с глухим стоном застыл на поле. Подняв глаза, Обрад увидел, как двое других партизан, более щуплых, чем он, катят здоровенную каменную глыбу. – Эй, крепыши, торопитесь, надо успеть до дождя! – крикнул он своим товарищам. * * * После часа полёта экипаж Шорникова вышел на остров Корчула. Калинкин, в отсутствие Якимова исполнявший обязанности штурмана, доложил: – Идём над вражеской территорией. – Нам бы Сплит обойти, а там уже будет видна гора Купреш, – негромко сказал командир экипажа. – Это я помню. Она самая высокая в округе. Надёжный ориентир. |