Онлайн книга ««Ход конем»»
|
– Доложи без сумятицы. – Только что я на нашу бортовую рацию получил обрывочное послание с приказом вылететь в Купреш. Быть там надо в двадцать два ноль-ноль третьего июня. Сообщение пришло из Москвы, но почему-то с кодом и ключом Пушкина. – Какого Пушкина? – Радиста нашей миссии, который остался с генерал-лейтенантом! – напомнил командиру второй пилот. – Почему через Москву? Почему не напрямую? Если из Москвы, то откуда они знают мою станцию? – недоумевал Вердеревский. – Угомонись, Коля. Шорников показал экипажу радиограмму. – Вот. Вот это утром Соколову передал британский полковник. Тут черным по белому сказано прибыть в Купреш в ночь с четвёртого на пятое июня. – Да уж, – удивлённо протянул Вердеревский. – А чего голову-то ломать? – обратился к радисту второй пилот Борис Калинкин. – Ты сможешь получить у Москвы подтверждение? – Отставить подтверждение. Эдак мы никогда и никуда не взлетим. Экипажу готовиться к вылету через тридцать минут. Я к Василичу. – Есть, – почему-то за всех ответил Вердеревский. * * * Пётр Якимов, с перебинтованной головой, с пятнами свежей крови на повязке, подошел к командиру партизанского отряда, охранявшему аэродром в Купреше. – Эту полосу и за десять дней не восстановить. Нужно искать новую. – А как её выбирать? Ты скажи, мои ребята найдут. – Твои ребята? Бойцы они, может быть, и хорошие. Но только полосу, её, как невесту, увидеть надо, ласково прикоснуться. Тут только моими руками, моими глазами. – А ты сможешь? – Спрашиваешь! Давайте ведите. Командир потребовал к себе Обрада. Когда тот явился, приказал ему: – Делай что хочешь, но достань русскому лошадь, а то мы этот новый аэродром до конца войны не найдём. – Не переживай, командир, сделаем в лучшем виде! – И на небритом лице крупного дядечки лет сорока засияла улыбка. * * * В кабинет Соколова Шорников ворвался, как дуновение майского ветерка – нежно, но ощутимо, – и сразу стал давить на Степана Васильевича. – Ты последнюю радиограмму видел? Ты понимаешь, что промедление смерти подобно? – Тоже мне Ильич нашёлся! Я это и без тебя понимаю и с тобой не спорю! – не отпирался полковник. – Это я, что ли, запрещаю тебе вылетать? Тут командуют англичане, а они все вылеты из-за погоды запретили. И телеграмму видел, но подтверждения из Москвы не было. – А если всю миссию угробим? Тебе не то что подтверждение из Москвы дадут, тебе пулю из нагана пришлют. И пристраивай её куда хочешь. Хочешь – к голове, хочешь – к… – Ты вообще-то не забывайся, Александр Сергеевич! Пока что я тут главный и по должности и по званию! Я тебя всей душой понимаю. Но тут дело политическое. Ты же понимаешь, что за этой операцией следят в Москве! Может быть, даже сам товарищ Сталин! Ты знаешь, какая это ответственность? Оступимся один раз, второго случая не представится! Рванём раньше – немцы всё рассекретят. – Дипломат ты хренов! Главное – не опоздать, вот тут нас точно по головке не погладят! Мне лёту четыре часа. Если в течение двух часов не взлечу, то опоздаю к указанному сроку. – Но разрешение у нас только на четвёртое! – Будет у тебя разрешение на третье! – Сергеич, ты что задумал? – Через полчаса узнаешь! Заправляй оба самолёта. – Я-то заправлю… * * * Штурман Якимов болтался на лошади уже третий час, он отбил себе всё что можно. Голова гудела, как пустой котёл, периодически в глазах начинало двоиться. Чувствовал он себя весьма скверно. Скорей бы домой и в койку. Несмотря на сквернейшее самочувствие и то, что в седле он сидел хуже некуда, Якимов раз за разом отвергал предложенные ему поляны и требовал показать следующую. Одна была слишком коротка, у второй – слишком большой наклон, на третьей – под тонким слоем земли были огромные валуны, что делало посадку на неё невозможной. Забраковав поляну, небольшой отряд двигался дальше. К исходу третьего часа поисковая группа выехала из-за горы. Пётр увидел аккуратное поле с ровной, едва поднявшейся травкой. Он тут же закричал: – Стой! Стой, кому я говорю! Народ послушно застыл, и к нему подъехал командир. Пётр не спешился, а стёк с лошади, как тесто, и побрёл по полю, прикидывая, сможет ли сюда сесть самолёт. Сделав несколько шагов, он послюнявил палец и поднял его над головой, определяя направление ветра. Всё подходило: и направление ветра, и длина площадки, и её наклон. – А я что говорил, – радостно пробурчал Якимов и поковылял к командиру поискового отряда, который отпустил своего коня пощипать травку. Метров за пять до командирского скакуна нога Якимова попала в длинную борозду. От неожиданности штурман свалился на поле и со стоном схватился за голову. Когда боль утихла, он, ползая на четвереньках, осмотрел и прощупал руками рытвину. И, подняв улыбающееся лицо, всем сообщил: – Место хорошее… – Да ты что! – удивился командир. – Вон сколько камней! Самолёт перевернётся! – Камни убрать – это легко, а вот что с бороздой делать? Не понимаю, как это исправить? – Если дело только в этом, то не переживай, товарищ, сейчас заровняем. Смотри, – указал югослав на своих бойцов, – какие орлы, они в одном месте гору быстро сроют, а в другом насыплют! – Тогда – чем быстрее, тем лучше. До захода солнца у нас часов пять. Времени в обрез! – Так, орлы, начали камни таскать! Куда и какие, вам сейчас русский объяснит, – зычно заорал своему отряду командир. «Орлы» спешились и подошли к Якимову. * * * Переводчиков нигде не было. «И вот так всегда. Когда не нужно, шастают, а как только понадобились – растворились, как мёд в кипятке. Обойдёмся без них. Наш авиационный интернациональный англичане поймут сразу», – думал сердитый Александр Сергеевич, торопясь к начальнику авиабазы. Стряхивая воду с плаща и фуражки, Шорников зашёл в зал управления полётами и отправился в кабинет начальника авиабазы. К его радости, там сидел капитан Престон, так что переводчик теперь был не нужен. У окна за столом над бумагами корпел полковник Янг. Шорников и Престон тихо шушукались в дальнем углу кабинета. – Салют, комрадз! Ну и погода. Небо стало как решето. Мне послезавтра лететь, а прогноз неутешительный. – Это же не высокогорье! Крепитесь. Завтра распогодится. Может быть. – И маленькие горы иногда доставляют большие неприятности. Вот осмотреться бы. Кто-нибудь из ваших сегодня летал? – В такую погоду летают либо сумасшедшие, либо… |