Онлайн книга «Ограниченный контингент. Рожденные в СССР»
|
– «Береза», я первый! Почему дымите?! Доложите обстановку! Витька чертыхнулся и приказал: – Так, осмотрелись все! Что горит? – Внутри чисто. Блин, сзади дым валит, с моторного отделения вроде. Счастливо хихикающий Игорь Прухин полюбовался на чадящую дымовую шашку, уложенную на крышу трансмиссии. Вытер слезящиеся красные глаза, спрыгнул на землю и пошел к передней части танка, бормоча: «Сейчас я вас с обоих концов подпалю. Назначили во враги – так получайте теперь…» Все заговорили одновременно: – «Берёза», блядь, что там у вас? Ответьте первому! – Шляпин, там кто-то у танка бродит! – «Берёза»!!! Приступить к отражению контратаки противника! – Наводчик, стреляй! – Витя, ё-моё, там человек перед танком! Я в триплекс вижу. Довольный собой Пруха положил большую дымовую шашку у переднего катка «шестьдесят двойки» и начал разбивать автоматным прикладом запал. Наводчик нащупал электроспуск и нажал кнопку. Прогрохотал выстрел, танк присел на катках… Витя, матерясь, открыл люк и выскочил из башни. Перед машиной, раскинув руки, лежал на спине крепко контуженный Пруха, идиотски улыбаясь небу. * * * Первое на выпускном курсе теоретическое занятие по тактике начиналось необычно. Для начала секретчик группы приволок опечатанный фанерный чемодан, вскрыл его и раздал под роспись прошитые суровой нитью секретные тетради. За спиной полковника Бородина висел большой самодельный плакат, склеенный из четырех листов ватмана. Курсанты жадно впитывали глазами надписи: «Совершенно секретно», «План-схема боя 1-го мотострелкового батальона 682-го мотострелкового полка 30 апреля 1984 года»… Полковник постучал указкой по столу. – Товарищи курсанты! Схему в тетрадь перерисовывать категорически запрещаю! Положите ручки и карандаши на стол. Мы украдкой бросаем взгляды на план. Беззащитные красные ленточки ротных колонн наших мотострелков идут по извилистым тропкам ущелья. К ним хищно тянутся синие стрелы огня «моджахедов», занявших господствующие высоты. Распахнутые пасти вражеских секторов обстрела не оставляли нашим никаких шансов. Внизу перечислены причины разгрома батальона, в глаза бросаются «отсутствие полноценных разведки и боевого охранения», «слабое руководство боем», «отсутствие авиационной поддержки»… – Требую внимания, товарищи курсанты. В Министерстве Обороны на основании опыта боевых действий в Демократической республике Афганистан принято решение о внесении изменений в планы тактической подготовки. Гораздо больше внимания уделим тактике боя мотострелковых подразделений в горных условиях. Наши коллеги с кафедры огневой подготовки и преподаватели матчасти и эксплуатации машин сейчас занимаются тем же – дополняют учебные планы. Скачек поднял руку: – Товарищ полковник, разрешите вопрос! Так нам, танкистам, зачем усиленная пехотная подготовка? Да ещё и горная? Полковник молчал и смотрел куда-то в стену, над нашими головами. У него было явно хреновое настроение. Ни прибауток, ни анекдотов… – Садись, сержант. Тут такое дело… Война, которая идёт в Афганистане – совсем не то, к чему мы готовились последние сорок лет. Никаких танковых прорывов линий обороны, ядерных ударов и масштабных фронтовых операций на половину Европы… Где место, силы и цели противника предельно понятны. Наши боевые действия в ДРА – это, по сути, контрпартизанская борьба. Без линии фронта. Без правил и в необычных условиях. В горах против «духов» танкам делать особо нечего. Как и зенитчикам, химикам, стратегическим ракетчикам и бомбардировщикам… И колоссальное военное превосходство Советского Союза тут не поможет. Скорее, наоборот. Как не помогло американцам во Вьетнаме. Поэтому вся война там, в Афганистане – это действия небольших подразделений, от взвода до усиленного батальона максимум. Причем война – пехотная. Пешком, по горам. Все мы там, по сути, мотострелки. Или даже скорее – горные стрелки. Лучших из вас скоро будут отбирать в элитные войска – в ВДВ, в морпехи, в пограничники. Так вот, боевые в Афганистане продлятся ещё долго, многие попадут туда. И там все вы станете пехотой, независимо от цвета петлиц, берета и тельняшки. Самым древним родом войск. Там вообще всё как-то по средневековому… Над аудиторией висела мёртвая тишина. * * * Суббота. Взводные маются в канцелярии. Колчан привычно ноет: – Вот я самый старый капитан в Вооруженных Силах, может быть. А от вас никакого уважения, блин. Ты, Цаплин, тоже капитана получил, а разве ж можно сравнить наши заслуги? Красавкин второй год уже в Академии бронетанковых войск учится, так хотя бы вспомнил, что через бывшего моего курсанта Прухина себе такое счастье поимел. – Кончай, Миха, Толик сам поступил. – Это неважно! Не перебивай меня, не мешай мне страдать и требовать любви и почтения! Писарев смеется: – Ну давай, этого, мы тебе пятую звездочку на погоны пришпандорим. И обзовем «старшим капитаном». – Лучше отпустите меня домой пораньше! У меня ревматизм, который не позволяет исполнять службу. А ещё воспаление среднего уха, загиб пальца… Цаплин перебивает: – Напоминаю, что офицер может быть освобожден от службы только по двум медицинским причинам: отрыв головы и прободение матки! Головы у тебя и так никогда особо не имелось, а как насчет матки? Ха-ха-ха! – Смейся, смейся! Я сейчас тебе быстренько настроение испорчу. Ты в курсе, что Прухин из окружного госпиталя возвращается? Цаплин грустнеет. – Блин, это как, Миша? Он же полгода лежал с контузией… Комиссовать обязаны! – Ну-ну. Саня, ты давно журнал «Коммунист Вооруженных Сил» читал? – Давно. С самого рождения не читал. Это здесь с какого боку? – Партийная пресса всегда с правильного боку! Вот смотри. На тридцать второй странице. Ничего не понимающий Цаплин берет из рук Молчанова журнал, читает вслух: – «… на партийной конференции представителей тыловых организаций КПСС обсуждали передовой опыт по осеменению коров и опоросу…» Тьфу ты, ну молодцы тыловые коммунисты, своевременно осеменяют коров и поросятся без задержки – причём тут наш придурок контуженный? – Ты, Саня, поосторожней с формулировками. Подпись глянь под статьёй. – Ну подпись, и чего? «Начальник политуправления Тыла Вооруженных Сил генерал-майор Прухин»… Ёксель-моксель! Папашка наш! Генерал уже. – Вот именно! Так что теперь даже если твой Игорёк подорвёт училище и сожжет Боевое Знамя – всё равно до выпуска продержится. Ну что, настроение я тебе испортил, Саня? Пошел я домой? |