Онлайн книга «Конец "Золотой лилии"»
– Екумович всего год назад являлся сотрудником подмосковного угрозыска в звании капитана, – закончил Полимеев. Торопливо вошел Харитонов с двумя сотрудниками. – Как и предполагалось, в чулане около вестибюля обнаружен аккордеон, в котором находятся наркотики в упаковках. Вскрыли и тайник позади эстрады. Там еще наркотики и отдельно пакет около килограмма весом. Предположительно, героин афганского производства, – торжествующе произнес подполковник, выкладывая добычу на стол. Комитетчики довольно переглядывались. – Что скажете, Марина Петровна? – прищурился на директрису полковник и положил правую руку на пакет с героином. – Ничего, – неприятным голосом с особым нажимом ответила брюнетка в средневековом костюме. – Все эти наркотики, если это действительно наркотики, не имеют ко мне никакого отношения. Я ими не пользуюсь и не отвечаю ни за убийство Екумовича, ни за пьяного идиота Зыкова! – Однако вы являетесь шеф-директором осуществляемого здесь своеобразного… скажем так… шоу-бизнеса, владельцем самого здания, работодателем для двадцати человек. Кто же, как не вы, ответственны за все, что здесь происходит? – Видите ли, – твердо и холодно объяснила Илляшевская, – если бы я жила в двухкомнатной квартире и ваши люди нашли у меня что-то запрещенное, тогда логика подвела бы вас к заключению, что это запрещенное принадлежит мне. Хотя и не на сто процентов. Вы прекрасно знаете: бывают подбросы со стороны милиции и со стороны других заинтересованных лиц, например конкурентов. Или от других недоброжелателей. А здесь… В доме два этажа жилых и производственных помещений, – продолжала директриса. – И третий, полуподвальный, со зрительным залом и комнатами для участников шоу. Кухня, кладовая, костюмерная, комната охраны, гараж… Как я могу знать, что находится в каждом углу в любой отрезок времени? Тем более, в день представления здесь бывает до двадцати человек, кроме наших зрительниц. И обвинять меня… – Вас пока не обвиняют. Но подумайте сами: труп, попытка вооруженного сопротивления, наркотики в таком количестве… – Требовать, чтобы я отвечала за всех, просто странно! – Повторяю, вы ответственны за нарушение правопорядка в вашем учреждении, и я вынужден вас задержать до выяснения подробностей. Ваши наемные труженики будут проверены, обысканы, расспрошены и… либо задержаны, либо отпущены под подписку о невыезде на нужный следствию срок. – В таком случае, я буду отвечать на вопросы только в присутствии адвоката! – возмущенно и даже гневно произнесла Илляшевская, отвернувшись от Коломийцева с отвращением на лице. – Это ваше конституционное право, Марина Петровна. Полковник совсем разнежился от сугубой предупредительности по отношению к задерживаемой директрисе, глаза его излучали почти ласку. – Можете переодеться в присутствии сотрудницы уголовного розыска, взять необходимые вещи, исключая мобильный телефон и спиртные напитки. Подполковник Харитонов, обеспечьте доставку задержанной госпожи Илляшевской. Когда директрису увели, Коломийцев в сопровождении своих подчиненных, а так же Полимеева, Сидорина и Маслаченко вышли в вестибюль. Там стояли два местных милиционера с автоматами и собакой. Кучка уже переодевшихся девушек шепталась, обращая взгляды на появившихся из кабинета оперов. – Вот что, гражданки, – заговорил полковник, – вы должны знать, что в здании обнаружены наркотики. Пока ответственность за это ложится на директрису Илляшевскую. Но обыск продолжится. Ваши показания понадобятся следствию. Поэтому вы оставите свои паспортные данные и телефоны нашему сотруднику. Капитан Лавренюк возьмет у вас эти данные. – Какой симпампунчик! – произнесла нарочито кокетливо поющая шатеночка. Остальные художественные кадры Илляшевской недовольно зароптали: – А может быть, нам срочно выехать надо будет? На гастроли. На Кипр, в Анталию или… на Андаманские острова? Чё мы должны ни за что тут торчать! – Один вопрос, – продолжал полковник. – Чей аккордеон? – Мой, – пискнула еле слышно Галя Михайлова и всхлипнула. – Вы знали, что в нем были упакованы наркотические средст ва: героин и кокаин? Ваша фамилия? – Не знала, – ответила Галя и стала тереть глаза концом вязаного шарфика. – Фамилия – Михайлова. – Интересно, – усомнился полковник, почему-то весело посмотрев на «игральную» девку. – Вы же играете на синтезаторе. Зачем тащить в такую даль ненужный аккордеон? – Всё она знала, – ехидно вмешалась шатеночка с детским личиком. – Заткнись! – заорала Таня Бештлам, бешено выкатив глаза на ябедницу, замахнулась саксофоном в футляре. – Я тебя убью, мерзавка паскудная! – Вот, товарищ начальник, – обидчиво заныла певичка и нашмыгала на невинные глазки слезы. – Приедут к нам черт-те откуда и вот так на нас кричат. – Вы гражданка России? – спросил Коломийцев негритянку, приподняв брови. – России, – ворчливо подтвердила Таня. – У меня мать русская, из Тамбова. Я родилась в Москве, живу в Красногорске. Документы в порядке. – А отец где? – не без юмора поинтересовался Полимеев, выражением лица показав, как ловко он подыграл Коломийцеву. – Отец в Африке, в джунглях скрылся. Мы тут, которые музыканты, наркоту не употребляем. Только водку и виски. – Тогда мы вас пока отпустим, – также весело сказал Коломийцев. – Но Михайлову задержим до выяснения, каким образом героин и кокаин попадали в ее аккордеон. Майор, обеспечьте задержание Михайловой. – Пойдемте, – повинуясь жесту Полимеева, Маслаченко взял Галю под руку. – Я не знала, я не виновата… – слабенько вырываясь, Галя исчезла вместе с опером за дверями. Девушки выстроились в очередь к капитану Лавренюку, который приготовился брать у них подписку о невыезде. Коломийцев отправился следом за местными и строгинскими операми. Наперерез ему бросилась Люба с белым лицом и горящими отчаяньем черными глазами. – Товарищ полковник, разрешите сделать чистосердечное признание! – воскликнула Люба. – Это мои наркотики. Мне их привозила Михайлова. Я спрятала в чулане аккордеон. И пакет мой. Я администратор, Кокова Любовь Сергеевна, во всем сознаюсь. – Хорошо, – не очень обрадовался Коломийцев. – Признание облегчит вашу участь, положительно воздействует на решение суда. Отведите гражданку Кокову в машину. Наручники можно не надевать. – Дела!.. Прямо крышу сносит, – сказала Танясаксофонистка рыженькой Шуре. – Всех позабирали. Только ни одной старухи в бриллиантах не тронули. – Само собой, – грустно отвечала Шура, огорченная пленением коллеги, симпатичной и наивной Гали. – И шефа замели. Вот уж чего не ожидала, – уперев руки в бока и пританцовывая, удивлялась Таня. – Ее скоро отпустят. Увидишь. |