Онлайн книга «Дикая тварь»
|
– А из-за кого же прикажете нам уйти? Повисает неловкая пауза, пока все пытаются сообразить, что имел в виду Фик. – Послушайте, – наконец говорит Вайолет, – если я вас обидела, я прошу прощения. – Да, обидели, и да, извиниться стоит. – Хорошо. Давайте просто договоримся не обсуждать религию. И науку. Боже! Фик обращается к Реджи: – Мы собираемся переночевать в Или. А завтра, может быть, вернемся, а может быть, и нет. – Надеюсь, вернетесь, – говорит Реджи. – Я тоже, – любезно добавляет Вайолет. Уходя, Фик хлопает сетчатой дверью. – Извиняюсь, – говорит в пространство Вайолет. – Он первый начал, – успокаивает Мигель. – Ну да. И все-таки не стоило наваливать кучу на его концептуальную модель. – А по мне, так стоило, – говорит Дэл. – Спасибо, но все-таки не стоило. Если собака трахает твою ногу, то это можно понять. Если же ты трахаешь ногу своей собаки, то это проблема. – Для собаки, может, и проблема, – парирует Дэл, – а для меня нет. Мигель толкает его в бок: – Дэл, старичок, не все хотят развивать эту тему. Лай лежит на полу и смотрит на них как будто с улыбкой, словно знает, что говорят о ней. – Да-да, типа мы с Лай занимаемся сексом. Мы с Лай не занимаемся сексом. Мы любим друг друга. Это две большие разницы. – Что правда, то правда, – говорит Мигель. – Я смотрел видео. – Ты заплатил, чтобы посмотреть это видео. – Черт, ребята, – говорит Вайолет, – надеюсь, вы не собираетесь обсуждать такие вещи в присутствии миссис Фик. Если, конечно, мистер Фик приведет ее обратно. Реджи, извините. Реджи отмахивается: – Вернутся они или нет, мы горевать не будем. – Доктор, а можно я у вас кое о чем спрошу? – подает голос Уэйн Тен. Я поворачиваюсь к другому столу, но Тен, естественно, обращается к Вайолет, а не ко мне. – Конечно, – кивает Вайолет. – Вы верите в удачу? – В удачу? – Мне в жизни очень, очень повезло. И мне сложно не увидеть в этом свидетельство существования чего-то такого. Тайсон Гроди целует тыльную сторону своей ладони: – Только послушайте. – У меня тоже рука счастливая, – говорит Дэл. – Если бы я не верила в удачу, – говорит Вайолет, – разве я предложила бы всем вместе поехать в казино в резервации оджибве? – Давайте серьезно, – говорит Тен. – А я серьезно: сразу после ужина давайте махнем в казино, в резервацию оджибве. Тен смеется: – Ладно. Пока приму такой ответ. Кстати, у меня в машине найдется место. – И у меня тоже, – говорит Гроди. – Поехали с нами, – приглашает меня Вайолет. – Конечно, я вряд ли прощу тебя за то, что ты не помог мне с этим кретином. Но чем черт не шутит. – Да уж, извини. Я как раз собирался сказать кое-что, отчего он сразу изменил бы свое мнение, но в последний момент передумал. Ну и все равно я, пожалуй, останусь тут. – Почему? Даже на корабле, где самые красивые женщины работают крупье на блек-джеке, я и близко не подхожу к казино. Как и удивительное множество других заведений на круизных кораблях, казино – это независимые владения, которые платят круизным компаниям за аренду площади. Если какой-нибудь части лайнера и грозит захват мафией, так это казино. И даже если этого не произойдет, казино станет любимым местом развлечения братвы. Ну конечно, когда там начнут подавать закуски. – Я уже верю в статистику, – отвечаю я. К тому же мне точно не стоит бухать с Вайолет прямо перед совместной ночью в одном домике. – Да мы не будем играть, зануда, – говорит она. – Мы будем бухать. Поехали. Наверняка тебе там включат по телику “Суд идет”. – Мне еще нужно кое-что сделать. – Например, что? – Посмотреть почту. В том числе написать Милл-Оту и спросить, зависать ли нам тут до приезда судьи. – Неубедительно. Что еще? – Почитать надо кое-что. – Возьми с собой. – Тогда нам аванса не хватит. Выпей за меня пина-коладу. Запиши на счет Милл-Ота. – Я тебя еще не так хорошо знаю для пина-колады. – Ну, тогда содовой. – Знаешь, твое прогрессирующее занудство меня беспокоит, – говорит Вайолет. – Прямо захотелось остаться с тобой. – Было бы здорово, – отвечаю я и понимаю, что нет у меня совершенно никакой силы воли. – К счастью, это желание уже прошло. К тому же после всего этого дерьма с гребаными Фиками частичная трезвость потеряла свою прелесть. Что? – Ничего. – Ты считаешь меня алкоголичкой. – Разве я так сказал? – Нет. – Может, лицо какое-то сделал? – Нет. У тебя вообще нет мимики. А это совсем не здорóво. Ну как может у человека не быть вообще никакой мимики? Я смотрю на нее без выражения. – Прекрати. Ты меня пугаешь. И хватит пытаться поставить мне диагноз. – Если ты беспокоишься о плате сверх страховки, мы можем договориться. – Знаешь что, отправляйся с этой шуточкой на Катскилл [55]. – Откуда ты знаешь про Катскилл? – Я много чего знаю, друг мой. Например, что я – не алкоголичка. Знаешь, откуда я знаю? – Потому что ты не отпираешься от этого? – Да как ты смеешь? Потому что мне необязательно пить, чтобы хорошо провести время. – Рад слышать. – Потому что обычно я и так уже пьяная. Поедем с нами. – Не могу. Развлекайтесь, доктор Хёрст. Вставая, она проводит рукой по моему плечу: – Вы тоже, доктор Занудин. 15
Турбаза “Си-эф-эс”, оз. Форд, Миннесота Пятница, 14 сентября – суббота, 15 сентября Письмо от Робби, австралийского паренька, который прикрывает меня на корабле, заканчивается фразой “Чтоб тебя черти драли, братан”, что я считаю хорошим знаком. По крайней мере, он до сих пор работает. Врачи на круизных лайнерах склонны перегорать и превращаться либо в мучеников, либо в калигул. Я выбрал Робби, ибо решил, что если он и сломается, то станет мучеником. Пациентов лучше лечат персонажи из Корпуса мира, чем из “Корабля любви”. |