Онлайн книга «Старухи»
|
– Ничего подобного! Внучка сама предложила. – Сама захотела, чтобы старый-престарый дед жил у неё?! – Ну, да… У нас большая, хорошая и дружная семья. Каждый хотел, чтобы дедушка жил у него. – Почему же тогда ты не взяла его к себе? – Понимаешь, Аня, обо мне и речи не было. Мне бы старика никто не доверил… – Почему это? – Потому что хорошо знали меня. Побоялись бы… – А говоришь, семья дружная… – Я выломок из семьи. Меня так и называли: «Это наш выломок». И, представь себе, говорили это с нежностью, без осуждения. Любили меня, беспокоились, переживали… Я рано из семьи сбежала. Родила дочку, привезла родителям, и… только меня и видели. С тех пор и кружу по свету. – Правильно, ты же артистка. – Артистка… И вся моя жизнь – это гастрольная поездка. Ох, и поколесила я! Человек я нехороший, Аня. Разошлась с мужем. Бросила дочку на стариков. Бегала из одного цирка в другой, пока заслуженную не получила…«Выломок» я… – Ты – заслуженная?! – Еще какая! – Ничего себе! А почему цирк бросила? – Старая стала… Меня оставляли молодых учить, но я ушла в никуда… Потом в метро работала… дежурной, потом… убирала квартиры… – А что ж в семью не вернулась, если такая хорошая семья?.. – Не хочу никого напрягать. Тягостный я человек. – Вот и неправда! Мне с тобой очень даже хорошо. – Сейчас я стала получше, но вообще-то я очень нехорошая…. Не в отца. Отец мой второй век живёт и никому не мешает. Всю жизнь работал на хлебозаводе. На пенсию пошёл в восемьдесят четыре года. – Не пил? – Мог махнуть рюмочку-другую для «укрепления сосудов»… Но я думаю, тут другое… Сказала и замолчала. – Ты надолго?.. – через некоторое время спросила Анна. – Что? – Задумалась, спрашиваю, надолго? Остановилась на том, что «мог рюмочку хватить…», а потом про «другое» что-то начала… – Да… другое… – Ну, давай раскручивайся! Что «другое»? – Думаю, душевное равновесие у него было… В этом все дело… – И где он его берет? – Вот этого я не знаю… «Да, это трудно понять… – подумала Елена Олеговна. – Взять это равновесие неоткуда… А получается, что именно оно – главный, или даже единственный, путь к здоровью и долголетию…» И сама себе возразила: «Нет, всё идёт от Господа. Только Он решает, сколько человеку отмерить жизни. А от человека зависит, как он эту жизнь проживёт. А жизнь любая – очень короткая… И сто лет пролетят – не заметишь… Отрываются от жизни годы, как листья от дерева. Один за другим… Только что была осень… Год назад. И уже скоро другая осень… А еще столько надо успеть…» * * * Услышала однажды Елена Олеговна «перепалку». Слов не разобрала, но по интонации было ясно: спорят. Глянула в окошко. Евдокия и Нинка. Идут и кричат. Может даже ругаются. Сегодня они первыми на посиделки пришли. А чего спорят? «Сейчас подойдут, и подслушаем…» – Куда ты поедешь?! Нина! Куда?! С ума что ли сошла?! – Домой поеду! – Нету там никакого дома. А для тебя тем более! – Здесь что ли оставаться?! До самого сдоха? – Конечно. – Не хочу. Не мои это места. Да – лес, озеро, климат… Но не родное тут всё. – А там – степи и степи… Как задуют «астраханец» с «калмыком»!.. – Напугала! Степи-то мне не чужие, а родные. Астраханские степи! Я хочу, чтоб «астраханец» дул! – И ты одна в этих степях? Что ты городишь!? Нина! – Может люди какие родные остались… Марья, Дарья, Фенька… – Да они старше нас с тобой. Их уже, наверняка, и на свете нет. Младше нас была только одна сватья. – Вот! Сватья! Очень хорошо! – Что ж хорошего? Забыла, как она тебя в детстве била, а потом всю жизнь не хотела с тобой общаться? – Не забыла. Приеду и, если она жива ещё, поквитаюсь… – Вот этого я и боюсь. – Слушай, не гунди. Не доставай меня! Пользуешься тем, что я тебя послать не могу. – А ты пошли. – Может, еще и треснуть себя разрешишь? – Разрешаю. – Нет, не могу! Виновата ты передо мной, а не могу… Хочу, а не могу… – Да разве ж моя в том вина, что у нас отец один, а матери разные? Обе мы с тобой нагуленные. Почти в один день родились… Все равно… сёстры родные. В чём же моя вина? – Да я не об этом. В другом ты виновата передо мной. Это ты подбила меня дом бросить. «Давай, давай, быстрее! Гойда отсель!» – Ты же знаешь почему! Я спасала тебя от тюрьмы! – Зачем? Кто тебя просил? – А что? Очень захотелось попасть туда ещё раз? – Может быть. Там тоже люди. И нет там ничего страшного. Всё лучше, чем заживо в стардоме сожгут. – Это, конечно, так, но ещё лучше ни то и ни другое, а третье. – И это третье – оставаться здесь? Так? На сколько? Навсегда? – А почему – нет? – Я домой хочу! На хутор… к себе! Там всё своё… – Нету, Нина, там ничего своего, и вернуться мы туда не сможем! Вот такое моё сочинение. И кто тебе виноват?! Зачем ты его ножом ударила? Хоть бы кулаком, ногой, на худой конец, а ты… – Ишь ты! Распалилась как! Ты, Дуняшка, не по годам развитая, а на такой вопрос не знаешь ответа. Я тебе отвечу, зачем. Он – падаль, Дуня! – Падаль, – согласилась Евдокия, – но ты теперь из-за этой падали кто? Убийца? Да! Убийца. И что теперь? – А ничего теперь. Надоела ты мне – вот что теперь… Поддудорил мне тебя папаша… – Терпи, – вздохнула Евдокия. – Да я и терплю, – неожиданно смиренно согласилась Нинка и по-детски громко заплакала. – Да что ты, родная? – испугалась Евдокия. – Ниночка! Не надо! Не плачь! Евдокия обняла Нинку и стала утешать её как ребёнка: – Ты же такая умная, смелая, находчивая, красноречивая… – Не П..ДИ-И-И-И… – всхлипывая, проговорила Нинка. – Да я правду говорю! И умная, и красивая… – Красивая? – сквозь слезы засмеялась Нинка. – Это не про меня. – Про тебя! Ещё как про тебя! В тебя ребята как влюблялись?! Забыла? Я завидовала! – Спасибо, Дуняшка! – Нинка стала успокаиваться. – Хорошая ты все-таки… Повезло мне с сестрой… – А мне-то как повезло! |