Онлайн книга «Старухи»
|
«Сейчас пройду и мило улыбнусь», – решила Елена Олеговна. И прошла, и мило улыбнулась. Старухи тоже улыбнулись в ответ и тоже довольно мило. Лишь одна, которая никогда без нецензурных слов не разговаривала, улыбнулась озорно и ехидно. Может, показалось?.. Что возьмёшь с невоспитанной старухи?! Для этой старушенции Елена Олеговна давно придумала подходящее, на ее взгляд, прозвище – Хулиганка. Прошла, наконец, мимо. Подошла к калитке. Не видит, но догадывается, что старухи смотрят ей в спину, и даже знает, что при этом думают. А думают про её сына и думают не очень хорошо. Привёз, мол, мать в заброшенную деревеньку, поселил в полуразрушенной избушке и оставил одну, чтобы не мешала ему жить в далёком и прекрасном Петербурге. «А это уже не ваше дело!» – мысленно огрызнулась Елена Олеговна. А калитка, как нарочно, не открывается… Ну, никак! Крючок заело… А одна рука ведром занята… Не успела Елена Олеговна поставить ведро на землю, как оно вдруг стало невесомым. – Ой! – вскрикнула от неожиданности Елена Олеговна и повернула голову. Рядом с ней стояла та самая ядовитая старуха, которую Елена Олеговна прозвала Хулиганкой. Была эта старуха чуть повыше Елены Олеговны, но худее. Лицо острое, как топорик. Несмотря на старухин возраст, в пластике её движений и во всей фигуре угадывались сила и ловкость. – «Постой, да ты неловок, дай-ка я…» – без улыбки сказала старуха. – Не надо! Нет, нет! Зачем? Я сама могу… – Тихо! – прикрикнула старуха, и Елена Олеговна, отпустив дужку ведра, покорно замолчала. – Открывай! Елена Олеговна двумя руками легко откинула крючок и открыла калитку. Старуха поставила ведро именно на ту табуретку, на которой оно всегда стояло. Как будто знала о его постоянном в доме месте. Поставила и только потом спросила: – Все правильно? – Да, очень хорошо, – суетливо сказала Елена Олеговна. – Спасибо вам большое. Может, чайку? – Не. Ничего не надо. «Спасибо» – и то много. Твои засранцы ещё когда приедут! А мы всегда тут. – Да, они редко приезжают… – согласилась Елена Олеговна. – Вот видишь! – Но они же не просто так не едут. Они заняты. Им – некогда… – Да что ты говоришь?! И очень заняты? – Очень. – А если приезжают, то почти сразу и уезжают! Ведь так? – Так… И мне очень грустно тогда… – неожиданно для себя призналась Елена Олеговна. – Я знаю. – У вас так же? – Нет, не так же. Просто знаю и всё. – Откуда? – Как думаешь? – Не знаю… – Ладно, скажу, чтоб не мучилась. – Скажите. – От него самого! От верблюда! Елена Олеговна улыбнулась незамысловатой бородатой шутке. Гостья задала вопрос: – А что ты делаешь целыми днями? Елена Олеговна смутилась. – У меня дела… Старуха подошла к столу, сплошь покрытому исписанными листами. – Это ты столько наваляла? – Я, – виновато призналась Елена Олеговна. – Что пишешь? – Разное. – Разное?! – удивилась старуха. – Про гвозди, про голых баб, про Ленина, про червей, про паровозы? Так что ли? – Вообще-то я пишу о словах, – поправилась Елена Олеговна. – О каких словах? – не унималась старуха. – Я их много знаю! – О разных. – Ага… И много набрала слов? – Много. – Тысячу? – Намного больше. – Больше?! – Значительно больше. – Для чего они тебе? – Просто люблю слова. – Всякие? – Всякие. – И «жопа»? Елена Олеговна на несколько секунд замолчала. Потом произнесла: – Не знаю… – То-то и оно, что не знаешь. Сидишь тут как сыч. К нам не приходишь. – Занята я очень. Старуха захохотала. – Во дает! Занята! Книжки, небось, читаешь. Умничаешь сама с собой. – Книжки читаю, но что касается умничанья… – Да замолчи ты! Людей ты не видишь в упор, а это плохо. – Почему? Вижу. – Издали? Елена Олеговна начала сердиться. – Я не понимаю… Вам-то что? – Не поверишь! Жалко тебя. – Вы себя жалейте. – Себя-то жалеем, а тебя вот некому. Одна и одна. – Я не одна! Со мной природа. Со мной, в конце концов, Бог. – Да ты что?! А где он у тебя? – Везде. Старуха, ухмыляясь, огляделась вокруг: – Где везде? Не вижу. Рухлядь всякую вижу. Печку нерабочую вижу… Где же везде? – Везде – это, значит, везде. В лесу, в поле, на озере, в небе… – И ты его видишь? – Нет. – М-м-м… – Но я с ним разговариваю. – И о чём? – Обо всём. – Опять двадцать пять! «Обо всем»… И о тухлых яйцах?! – Прекратите! Нельзя так говорить! Зачем вам все это? – Считаешь, что я твои разговоры с Богом не пойму? – Слушайте! Давайте всё-таки чай пить. – Не хочу я твоего чаю! А ты мне лучше скажи вот что… Человек Богом создан? – Да. И по образу Его. – Почему же тогда человек все время зло творит? – Вы о конкретном человеке говорите или вообще? – Какая тебе разница? – Существенная. Если вы говорите вообще о человеке, то это философия, а если о конкретном человеке, то это жизнь. – Я о себе говорю, а поэтому говори просто. Не мудри и не умничай. – Постараюсь. Видите ли… Человек слаб. Любой. А дьявол силен… Это внутренняя борьба… – Не п. ди! – оборвала Елену Олеговну старуха и, повернувшись, решительным шагом вышла из дома, не сказав хозяйке «до свидания». Елена Олеговна постояла в недоумении у двери, в которую только что вышла гостья, затем быстро вернулась к столу, присела на табуретку и, придвинув недописанное письмо, решительно «дописала»: «А вы сидите там на своём телевидении и не п. дите!» * * * Вот и состоялось знакомство Елены Олеговны со старухами. Причём, с одной из самых одиозных фигур старушечьего сообщества. |