Онлайн книга «Не забывать никогда»
«Трогательно?» — спросила она меня. «Спасибо» — добавила она. Я ничего не понял, но выплюнул горсть ядовитых слов: — Помню. Ты здорово запудрила мне мозги. — Нет, Джамал… — Еще как… Снимаю шляпу. Ты настоящая актриса. Накрутив на палец прядь волос, она вскочила и поднялась на цыпочки, став похожей на примерную ученицу. — Нет, Джамал, — глубоко вздохнула она. — Я была искренней. Несмотря на свою роль, я была искренней. Совершенно искренней. Ты не веришь мне, Джамал, но я не занимаюсь самообманом. Я обязана сказать тебе. Сказать сейчас. Если оставить в стороне все, что относилось к двойному убийству, я никогда… Ей не хватало дыхания, но она решительно завершила фразу: — …никогда не была такой искренней в отношениях с мужчиной. Ее неловкая улыбка разбилась о каменное выражение моего лица. Искренней? За исключением всего, что относилось к двойному убийству! За исключением коричневых конвертов, разбрасываемых за моей спиной. За исключением ночной поездки к Ле Медефу. За исключением вторжения в спальню к перепуганным детям в гостевом доме бывшего вокзала в Иф. За исключением придуманной жизни Магали Варрон. За исключением идеальной жизни некой Моны Салинас, докторанта, исследующего содержание кремния в гальке, любимой ученицы своего научного руководителя, начальника самой большой во Франции лаборатории экспериментальной химии, предоставившего в ее распоряжение свою виллу. Зачем это отрицать, Мона? У тебя был выбор, ты примерила на себя роль смешной, умной, обвешанной дипломами девчонки… Словом, получила все шансы соблазнить голубка, присевшего напротив тебя на столик в ресторане «Сирена». — Все ложь, — проговорил я. — Все. — Ни ложь, ни правда, Джамал… Мы придумывали, мы рассказывали друг другу истории! У меня над головой раздался хриплый крик: — Отвалите отсюда! В капитанской рубке «Параме» Жильбер Аврил орал на жандарма, попытавшегося оттащить его от штурвала. Обезумевшие чайки метались между мачтами. Я смотрел поверх плечей Моны. — Нет. В твою историю я поверил. Молчание. Я увидел, как из микроавтобуса в сопровождении двух жандармов вышла Осеан и тотчас скрылась в «ситроене». Через несколько секунд машина уже сворачивала с набережной. Внутри у меня все сжалось. Я отвел взгляд. — Я тебе поверил, Мона, — повторил я. — Видишь, я даже продолжаю называть тебя Моной. Глупо, да? Мона Салинас не существует! Никогда не существовала. Ты… Ты… я тебя не знаю! Растрепавшиеся волосы все время падали ей на лицо, она отмахивалась от них, как от назойливых комаров. — Если ты в этом уверен, — помолчав, произнесла она. — Впрочем, Алина не многим отличается от Моны. Это та же самая девушка, Джамал. Только буквы меняются местами. В сущности, каждый из нас играл свою собственную роль. Она подошла ко мне и поцеловала в щеку. Задрожала. Выдавила из себя улыбку. — Я не могу на тебя сердиться. Это был бы перебор. Забудем прошлое, и тогда… Я молчал. Не сказал ни единого слова. Бодрый тон Моны казался мне жутко наигранным. — Помнишь нашу первую встречу, Джамал? Наш обед в «Сирене». Я спросила тебя, дал бы ты мне свою визитку, из тех, которые ты раздавал на улице самым красивым девушкам. — Я тебе ответил, что да. — Это правда. Но ты помнишь, что я прибавила? Напрочь не помню. Я вглядывался в опустевший перекресток, где за кремовым павильончиком исчезла машина, увозившая Осеан. — Тогда я обращалась к тебе на «вы», Джамал. Я была уверена, что вы бы не дали мне свою карточку. Потому что вы любите романтических женщин, роковых красавиц, неуловимую красоту. Не таких непосредственных, как я. — Холодным пальцем Мона провела по моей щеке. — Вы ловите призрачные образы, коллекционируете их, как фигурки Панини, не пытаясь поймать ту, которая нужна вам. Яркая вспышка, мелькнувшая в бледном дневном свете, ослепила меня. Кто-то из жандармов фотографировал борта и оснастку «Параме», чтобы определить то место, откуда Мескилек сбросил за борт Пироза. Никто по-прежнему не торопился нас допрашивать. Слова Моны продолжали проскальзывать мне в голову: «Вы любите романтических женщин, роковых красавиц, неуловимую красоту. Вы не пытаетесь поймать ту, которая нужна вам». Теперь я вспомнил, она сказала мне это еще в первый вечер; некое предчувствие, на которое я не обратил внимания. — Забудем прошлое, — громко произнес я. — Ты права, Мона, меня больше привлекают звезды. Я провел рукой под левым коленом — наверное, чтобы вновь ощутить пустоту. — Те, которые я должен завоевать! Недостижимые вершины. Забраться на Монблан, ну, и тому подобные глупости. Для этого я упорно тренируюсь. — Я знаю. В сущности, я всегда это знала. Чао, Джамал. Нас ждут жандармы. Думаю, мы оба можем похоронить славную девушку Мону, тогда как… Алина. Вбить себе в голову это имя. Она изогнулась, вытаскивая из заднего кармана джинсов какую-то штуку. — Помня о твоих будущих вершинах, я вчера подобрала ее и положила на капот «фиата». Когда же ты рванул, чтобы уйти от Пироза, она соскользнула на землю. Возможно, ты даже проехал по ней… Мона вложила мне в руку желтую звезду шерифа. Черную от грязи. Искореженную. — Ты мне ее доверил. Теперь тебе надо найти другую хранительницу. Я устремил взор к небу. Высоко над побледневшим месяцем, мимо которого плыли длинные белые облака, тускло поблескивало догорающее созвездие. — Спасибо, Мона. Но она мне больше не нужна. Я посмотрел на утренние звезды, кокетливо подмигивавшие из-за последней тонкой вуали тумана, потом двумя пальцами взял звезду шерифа и резким движением швырнул ее в воду, как можно дальше от яхты. Описав элегантную кривую, кусочек жести отрикошетил от черной поверхности бухты. — Не надо было этого делать, — заметила Мона. — Это твой талисман… Звезда шерифа медленно погружалась в воду. — Твой талисман, — повторила она. Она подошла к борту и начала спускаться. Она одолела всего три ступеньки веревочной лестницы, когда жандарм в кожаной куртке вытащил руки из карманов и бросился помогать ей. Четверо жандармов вынесли на палубу трупы Пироза и Мескилека, упакованные в темные пластиковые мешки. Один из них смерил меня равнодушным взглядом. Быть может, он надеялся, что я помогу им оттранспортировать трупы. |