Онлайн книга «Кассия»
|
Кассия поскорее вернулась в отведенные ей покои и, стиснув руки и устремив взор на серебряное Распятие, прошептала: – Господи, прости меня, грешную! Спаси меня от этих соблазнов! Избавь меня от помыслов суетных, от страстей лукавых… Сподобь меня стать Твоей невестой! Она долго молилась, пока, наконец, в душе ее не водворились покой и ясность. Девушка окинула взглядом комнату, подошла к окну, вдохнула цветочный аромат, смешанный с легким запахом моря, и, подняв глаза к уже темневшему небу, тихо проговорила: – Скоро я уйду отсюда навсегда. И больше никогда не вернусь. Да будет! За два дня до смотрин все «невесты» были представлены императору. Прием состоялся в тронном зале Магнавры. Препозит вводил девушек по одной и представлял василевсу. Приблизившись к императорскому трону, каждая должна была трижды поклониться, а затем Михаил удостаивал девушку краткой беседы, одаривал подарками и отпускал. – Ну, как тебе невесты? – спросила вечером Фекла у мужа. – Хороши! Но самые красивые там, конечно, двое… Во-первых, племянница протоспафария Георгия. – Кассия? – Да. Но я бы ее не выбрал. – Почему? – Такие женщины не умеют подчиняться… Слишком сильно будет влиять на мужа. – Почему ты так решил? Фекла втайне была поражена: муж облек в слова ее собственные ощущения! Но ведь она-то общалась с девушками, а он всего несколькими фразами обменялся с каждой… Откуда же такой вывод? – Моя мать была из той же породы, – сощурившись, ответил Михаил. – Они, безусловно, умеют казаться этакими смиренницами и тихонями… да и то не всегда хотят это делать. Но в важном никогда не уступят и сумеют сделать так, чтобы было, как им желается… Впрочем, у этой девицы оно, думаю, не столь сильно, но, – он усмехнулся, – есть, есть… Кстати, а что сказал наш достопочтенный философ о невестах? – Иоанн?.. Посоветовал удалить двоих, ты же знаешь… А больше ничего особенного не говорил. Говорит, остальные подойдут. – Кто ему больше понравился, не сказал? – Нет… Может, ему никто особенно и не понравился, не знаю… – Да, философы разборчивы, – сказал император усмешливо. – А ты бы у него спросила о его вкусах относительно женщин! Он ведь, небось, сыночку-то нашему уже внушил свои понятия… Даром, что ли, Феофил до сих пор на женщин не глядит! Фекла внезапно вспыхнула и быстро проговорила: – Не думаю, что они обсуждали подобные темы! Тем более, что… – Что? – Иоанн – монах! – Ха, ну и что, монах? У монахов тоже есть свои понятия о женщинах, разве не так? – Послушай, ну что это за разговор? – с досадой сказала императрица. – Я уверена, что Иоанн не обсуждал с Феофилом женщин! – Потому что это было бы низко, а он человек благородный? Согласен, дорогая. Но ведь он еще и умен, а умные люди умеют внушать определенные взгляды не прямо, так, что ты и не заметишь, как они это делают. – Думаю, что тут нечего бояться. Мне еще Феодосия говорила… что Иоанн к женщинам относится с презрением. Но у Феофила этого нет, да и в монахи он вроде никогда не собирался. – С презрением, говоришь? – Михаил неопределенно хмыкнул. – И к тебе тоже? – Ко мне?.. – Фекла растерялась. – Н-нет, кажется… Но ведь при моем положении выказывать ко мне презрение было бы неприлично! – При твоем положении? – император пристально посмотрел на нее. – А когда ты не была императрицей? Вряд ли ты стала бы так восторгаться человеком, который тебя презирает! Августа снова покраснела. – Когда я не была императрицей, – ответила она сердито, – Иоанн всего лишь иногда подыскивал мне книги, когда замещал библиотекаря… Конечно, его ум и начитанность не могут не вызывать восхищения, и я не вижу в этом ничего странного! Наоборот, было бы странно, – добавила она ядовито, – если б я не восхищалась умным человеком, ведь у меня немного в жизни было поводов общаться с такими людьми! – О, да! – насмешливо воскликнул Михаил. – Здесь я проигрываю философу, не успев начать игру, ты права! Сдаюсь без боя! – он слегка поднял руки вверх. Фекла поджала губы и гневно сверкнула глазами. – Послушай, прекрати представляться! И вообще, довольно этих глупостей! Вернемся к нашей теме. – Что ж, вернемся, – усмехнулся император. – Ты не сердись, дорогая! Я тоже думаю, что отец игумен, как истинный монах и философ, к женщинам должен быть совершенно равнодушен. Если он к чему и мог побудить нашего сыночка в этой области, то лишь к разборчивости… – Возможно, и я считаю, что это неплохо! – оборвала его августа. – Так кто вторая девушка? Ты сказал: самых красивых две. – Вторая? – Михаил улыбнулся. – Пафлагонянка. – Да, мне она очень понравилась! И что ты думаешь о ее характере? – Она – женщина! Следующий день прошел в последних приготовлениях к «избранию всеромейской Афродиты», как пошутил патриарх Антоний. Незадолго до полудня императрица зашла в «школьную», думая найти там сына, но застала только Иоанна – он уже собирался уходить. – Сегодня мы закончили пораньше, – сказал игумен. – Господин Феофил ушел примерять одеяние к завтрашнему действу. – Хорошо, я поищу его там, – Фекла уже хотела уйти, но вдруг снова повернулась к Грамматику. – А что, Иоанн, как ты думаешь… сможет ли он завтра найти свое счастье? Игумен чуть приподнял бровь. – Это неразрешимый вопрос, августейшая. – Даже для учителя Феофила… и для философа? Иоанн посмотрел на императрицу. – Читала ли государыня диалог Платона «Пир»? – Да, – ответила Фекла, почему-то смутилась и добавила, словно в оправдание: – Это любимый диалог Феофила, он так хвалил его… – Это действительно один из лучших диалогов Платона. Раз ты читала его, августейшая, то, возможно, помнишь рассуждения о двух половинах целого. Если, спрашивая о счастье твоего сына, ты имеешь в виду именно это счастье… – Да, это, – сказала императрица и покраснела, отчего немедленно почувствовала досаду. – Я так и понял, – Иоанн еле заметно улыбнулся, – потому и ответил, что вопрос неразрешим. Ведь я не могу определить, есть ли там та, которая может стать для Феофила «половиной». Точнее, у меня есть на этот счет кое-какие соображения, но они могут и не совпадать с действительностью. Ведь, согласно Платону, двое могут ощутить свою «прежнюю целостность», только встретившись друг с другом, но не раньше. – И не позже? «Боже мой, зачем я об этом спросила? – подумала она. – Какое это имеет отношение к Феофилу?» Но игумен, кажется, не удивился вопросу. |