Онлайн книга «Опасные тропы»
|
– Уж и обиделся, чудак-человек, – примирительно заговорил Михеев. – Ну, раз так, я пошел… Адью, как говорят испанцы. – Через минуту зашумел мотор грузовика. Ельшин презрительно скривил губы, пожал плечами: – При чем тут какие-то испанцы? Осел! – Снова посмотрел на часы и на улицу: Ани не было. Ельшин встал и ушел в садик. А буквально через минуту появилась Аня, в белом простеньком платье и стареньких туфельках на босу ногу, с корзиной, полной грибов. Осмотрелась, смешливо фыркнула и скрылась в одной из комнат. Степанида, сутуловатая, жилистая, показалась из сада. Она шла в сопровождении своей племянницы, той самой Дуси, о которой недавно спрашивал Михеев. – Штоб ему лихо было, погадать и то не дает, – ворчала Степанида. – Пошел теперь шнырять по саду, как мартовский кот. Дуся, румяненькая, вся какая-то кругленькая, с ясными серыми глазами на старательно обработанном косметикой красивом лице, с бровями-ленточками, с тщательно уложенными в модную прическу белокурыми волосами, вздохнула. – Любовь! Я его понимаю, товарища Ельшина. Страсть – это, знаете, Степанида… Я вот тоже страдаю… – Знаю я его любовь – Аня, почитай, родная дочка директору нашему, вот оно Ельшину-то и лестно… Пашка-инвалид, появившийся как обычно незаметно и неожиданно, что-то залопотал. Дуся зябко съежилась. – Чевой-то он? – Со мной, видать, согласный. – Старуха обратилась к сыну: – Ступай себе, Пашенька, у нас тутотка бабьи разговоры, тебе без интереса. Придурковатый Пашка будто понял: так же незаметно, как и появился, исчез. – Горе мое, – вздохнула старуха. – И за что мне такой крест! Дуся сто раз слышала эти жалобы старухи на судьбу, знала, что, собственно, жалуется она так, по привычке, сына своего любит, жалеет: чтобы был он при ней, в присмотре, выписала его сюда из родной деревни, где тот жил после возвращения из госпиталя. Поэтому на слова старухи Дуся не обратила внимания. А та продолжала ворчать: – Родимец его побери, только карты легли как след… Зря не веришь. Дуся заулыбалась: – В век космоса, и карты? Что ты, тетя? Мы ракету на Луну послали, а ты с гаданием. – А мне и невдомек, что ты к Луне причастна, – съязвила Степанида. – Так что там на картах-то было? Что на сердце-то? – засмеялась Дуся. – На сердце опять же казенный дом, – успокоила Степанида. – А чем дело кончилось? – Собственными хлопотами. – Вот видишь, чепуха какая! Собственными хлопотами! Уж я ль не хлопочу, а он на меня и не смотрит. Старуха задумалась, пожевала губами: – Приворожила бы я ево к тебе, да не дано мне этого. Гадать могу, от боли любой вылечу, потому с докторами была запросто, как вот с тобой… Взять хочь бы малярию – лютая болесть… Их двенадцать разных маляриев-то: ходячая и лежачая, видимая и невидимая… – Ну на кой мне знать, какая бывает малярия, скажи, пожалуйста! Ты мне насчет Алеши Шаврова что-нибудь присоветуй. Степанида бросила на нее мрачный взгляд. – Не нравится мне это… Какая-то ты ровно ошалелая. Девка – сахар-рафинад, всем взяла, и что тебе в Алешке Шаврове? Свет на нем клином сошелся, што ль? Дуся пригорюнилась, шепнула: – Сердцу не прикажешь, нравится он мне. – О жисти думать надо бы, – рассердилась тетка. – Пора ведь. – О жизни и думаю… – Ну и что с того? Знаю я его, Шаврова-то твоево: крутой характер, наплачешься ты с ним. Он захочет по-своему, а ты – по-своему. – Уж я с ним как-нибудь управилась бы. – Степанида-а-а! – послышался голос Зинаиды Савельевны. – Куда ты пропала? Ведь сгорит все… – Иду, иду, тут я, – отозвалась Степанида, обратилась к девушке: – Ты, Дусенька, погоди капельку, мигом возвернусь. – Ладно уж, – согласилась Дуся и, как только старушка скрылась за дверью, вынула из сумочки помаду, пудру, зеркало и принялась за туалет, напевая:
Я вам песенку спою про пять минут,
Эту песенку мою пускай поют…
Помолчала, подумала о чем-то своем и снова:
В пять минут решают люди иногда
Не жениться ни за что и никогда,
Но бывает, что минута
Все меняет очень круто,
Все меняет раз и навсегда!..
Задумчиво повторила: – Все меняет раз и навсегда! Если бы так… – Дуся, Евдокия Александровна! – у входа на веранду, сжимая под мышкой портфель, появился Михеев. – Как вам не стыдно, напугали. – Дуся и в самом деле несколько оторопела от неожиданности. – Не думала, что вы станете за мной шпионить, Семен Сидорович. – Да что вы! – ужаснулся парень. – Просто сердце по вас покою не дает. – Нашли место для деликатного разговора! – закапризничала девушка. – Так пойдемте отсюда, машина за углом, посажу вас в кабину, а сам – за руль. – Машина… – Дуся язвительно рассмеялась. – Служебный грузовик приспособили… Самый подходящий для меня экипаж! – Я ж говорю, в кабину вас посажу, – забормотал смущенный Семен. – И какие у вас тут дела? – Степанида – моя тетка по маминой линии. Забыли? – Да, помню. Только все равно она осколок прошлого. Заморочит вам голову ворожбой, глупостями разными. Услышав шаги, Дуся испуганно сказала: – Сюда идут! Подождите возле машины… – А гулять со мной пойдете? – допытывался парень, пятясь к двери. – Пойду, пойду, – она спешила отделаться от него. Степанида торопливо вынырнула на веранду, распаренная, встрепанная. – Задала она мне жару. А все ты с твоим Алешкой Шавровым виновата. Давай-ка палец, посмотрю. Што с ним? – Пустяки, на рояле в клубе упражнялась, вот суставчик и распух. Пройдет. Старуха выпрямилась, сердито посмотрела на племянницу, покачала головой: – На роялах, скажи ты… Чем Алешу Шаврова взять вздумала! Настырная ты у меня, Дуська. Как што задумаешь, вынь да положь, а по-твоему штоб было. – Схватила палец, зашептала над ним. – Да брось ты, право, – рассмеялась Дуся. – Зря не веришь, – обиделась старуха. – Сейчас пройдет, вот увидишь. Это у меня быстро. Ну иди, а то сам сейчас приедет, а у нас ничего еще не готово. Дуся чмокнула тетку в щеку и выскочила на улицу, повернула за угол – у грузовика нервно курил Семен Михеев, судорожно прижимая к себе осточертевший ему портфель. |