Онлайн книга «Авария, дочь мента»
|
– Ну… ну… – загорелый распахнул на ней куртку, стал одной за другой, растягивая удовольствие, расстегивать пуговки на рубашке, молнию на джинсах. Валерка, распятая у стены, отворачивалась, закрывала глаза, беззвучно плакала. Николаев махнул жезлом, и «мерседес» серебристой окраски, нахально срезавший нос соседу, остановился перед патрульной машиной. Водитель, высокий, спортивный парень, вылез из «мерса» и пошел навстречу. – Старший инспектор Николаев. Почему нарушаете? – Командир, давай без риторических вопросов. Со всяким бывает, – спокойно сказал парень, протягивая права. – Почему со мной не бывает? – сухо спросил Николаев. – А это что? – В правах лежал новенький, негнутый червонец. – А это экономический стимул, – усмехнулся парень. – Рублем по карману – в свете последних постановлений… – Штраф вы заплатите, – медленно, четко сказал Николаев, с ненавистью глядя в уверенное, красивое лицо парня. – Только не мне, а в сберкассу. – Зачем лишние инстанции, командир? Мне ведь все равно, кому платить. – Мне не все равно, – отрезал Николаев, доставая компостер. Парень насмешливо оглядел его. – Смешной ты, командир. Завтра у меня будут чистые права, а вот у тебя этого червонца не будет. – Это ваше дело, – буркнул Николаев. По рации вызывали «семнадцатого». Николаев открыл дверцу, взял трубку. – Николаев, слушаю. – Николаев? – донесся голос дежурного. – Позвони домой – жена просила. Николаев почувствовал, что сердце проваливается в холодную пустоту, как тогда в подвале, перед сидящими у стены куклами с мутными полиэтиленовыми пакетами на голове. – Что там? – спросил он. – Не знаю. Умоляла позвонить или приехать, как сможешь. Николаев бросил трубку и врубил скорость. – Эй, командир, – заорал вслед растерянный парень. – А права?… Грохоча сапогами, Николаев взбежал по лестнице, распахнул дверь. Жена на мгновение обратила к нему безумное лицо и снова кинулась в комнату дочери. – Доигралась, дрянь! Нагулялась! Так тебе и надо, потаскуха! Валерка, в изорванной грязной рубахе лежавшая ничком на диване, поднялась на колени – разбитые губы сочились кровью, кровь коркой засохла под носом, по щеке тянулись следы от ногтей. – Уйди! Уйдите все от меня! – Она судорожно оглядывалась по сторонам, схватила магнитофон и запустила в мать. Магнитофон грохнулся о стену рядом с Николаевым, корпус треснул и разлетелся. Валерка снова упала ничком на диван, уткнув лицо в ладони. – Господи… – Мать, покачиваясь, пошла в другую комнату. – За что мне это… Господи, за что… Почему только мне… – Она села, хватаясь за сердце. – Сейчас… сейчас… – Дед суетился, вытряхивал валидол на ладонь, рассыпая таблетки по полу. Обернулся к Николаеву: – Сообщить же надо… На экспертизу… Николаев стоял молча, глядя на рыдающую жену. Потом вошел к дочери, осторожно присел рядом. Валерка дрожала всем телом, с силой вжимаясь лицом в ладони. Рубашка на спине у нее была изжевана. – Я сейчас уйду… – сказал Николаев. – Только скажи… это они?… Валерка вдруг повернулась, вцепилась в его шинель двумя руками, прижалась окровавленным лицом и не заревела даже – завыла страшным, низким голосом. Николаев торопливо гладил ее по свалянным желтым вихрам, сжимая дрожащие губы, чтобы не заплакать самому от жалости и отчаяния, смотрел с ненавистью куда-то в пространство… Он оставил патрульную машину под аркой старого дома на Новокузнецкой. Позвонил в девятую квартиру и замер, ссутулившись перед броском. В квартире было тихо. Он позвонил еще раз – звонок гулко прогремел в тишине. Николаев толкнул дверь, она неожиданно открылась. Он нащупал выключатель, загорелась тусклая лампочка на кривом шнуре. Прошел в комнату, включил свет. Глянул на скомканную, чуть не узлом закрученную постель, отвернулся. В прошлый визит не было времени разглядывать полутемную комнату, теперь же он заметил, что обставлена она старой и разнокалиберной мебелью, а пестрые плакаты с аппетитными японками прикрывают драные обои. Он заглянул в смежную – здесь был только длинный стол с грязной посудой, несколько колченогих стульев и батарея пустых бутылок вдоль стены. Уже догадываясь, в чем дело, Николаев вышел из квартиры и открыл дверь в соседнюю – на полу валялся мусор, по углам колыхалась паутина, сквозь мутные окна едва просвечивали уличные фонари. Дом был давно выселен, а ребята быстро свернули бордель и исчезли, растворились в огромном городе. Николаев вдруг обнаружил, что держит ладонь на рукояти пистолета, отдернул руку и застегнул кобуру. Спустившись на улицу, Николаев оглянулся: старый дом мрачно темнел среди расцвеченных огнями соседей, окна кое-где скалились выбитыми стеклами… На следующий день Николаев зашел в отдел регистрации. Кивнул молоденькой симпатичной девчонке в ладно пригнанной форме с лейтенантскими погонами. – Здравствуйте, Алексей Николаевич, – с готовностью улыбнулась та. – Что-то не видно вас, не заходите. – Да… Дела… – Николаев ждал, пока выйдет капитан, завязывающий тесемки на пухлой папке. – Дела, все дела… – Заметно… – хихикнула девчонка. У Николаева было мятое, осунувшееся лицо, глаза ввалились – он провел бессонную ночь, с замиранием сердца прислушиваясь к каждому шороху в комнате дочери. – Алексей Николаевич, – понизив голос, сочувственно спросила девчонка, – а за что вам звание задержали? Я прямо так расстроилась… – А?… Да… – невпопад сказал Николаев, с трудом понимая, о чем речь. Капитан, наконец, вышел, и он наклонился к девушке. – Галя, можно вас попросить… личная просьба… – Конечно. – Владельцы «жигулей», «восьмерка», слоновая кость или белая… – По району? – По городу. – А номер? – Мне бы фотографии посмотреть. – Да что вы, Алексей Николаевич! – растерянно улыбнулась Галя. – Вы представляете, сколько их? А если по доверенности? Или в угоне? – Да, конечно, – кивнул Николаев. – Не подумал. Извините… – А что случилось, Алексей Николаевич? – крикнула Галя, но Николаев торопливо закрыл дверь. На третий день Валерка сама собралась в школу. Николаев подвез ее. Валерка сидела рядом тихая, бесцветная, как собственная тень. – Тебя встретить? – спросил он. – Как хочешь. – Валера… – начал Николаев. – Я ничего не помню, – торопливо сказала Валерка. |