Онлайн книга «Волчий корень»
– Ты только это… Не надо пугать, Ваня… – запоздало ответил Прахов. Прапорщик хлопал глазами. Скорее бы его перевели в другое управление. Рапорт давно подписан. Нужно лишь дождаться приказа – насмерть устал он смотреть спектакли… Иван Степанович вернулся домой с гордо поднятой головой: удачно он сегодня арапа заправил. – Сходил? Рассказывай… Мать с сыном уселись в кресла. Степаныч слово в слово передал им свой разговор. – Думаешь, меня будут искать? – волновался Олег. – Кому ты после этого нужен. Нет дела – нет розыска. У него на морде написано: «Ищи сам. Может, найдешь когда-нибудь…» Он думает, что тебя закопать успели. А Бнатов с оперативниками погибли по собственной глупости. Выпили, решили в стрельбе потренироваться. Есть правда один человек, который может нам навредить, но он молчит. Думаю, он и впредь молчать будет. – Кто такой? – Водитель прокурорский… Олег тяжко вздохнул. Не будет тот молчать. Придет в себя от шока и пойдет болтать языком по городу. – А я думаю, что не пойдет он. Ему жизнь сохранили. И он это понял и оценил. Кроме того, в тот же вечер застрелилось его начальство. Данный факт тоже оказал на него влияние. Прибавь к этому троих погибших «по неосторожности», и ты поймешь, в какой он сейчас ситуации. Он молит бога, чтобы о нем забыли. Думаешь, он не понимает, откуда у лошади хвост растет. То-то же. И дальше больше, чем мы о нем думаем. – Может, надо было обойтись без баллонов? – Наверно, ты прав. Можно было обойтись… Степаныч задумался. Не виноват он в гибели тех троих. Им предлагали выйти из подземелья. – Меня Виноградов беспокоит, – продолжил Олег, буравя Степаныча взглядом. – Он представитель органа. Но он позволил тебе. Почему? – Я и сам об этом думаю. Ему приходится скрывать себя как оперативнику ФСБ. Но есть еще что-то, о чем он пока что молчит. Наш Борис тоже не очень-то разговорчив. И все же поведение их объяснимо. Не могут они пока что принимать решительные меры. Не в силах. И время не подошло, как видно… Я тоже не спешил бы на их месте. Серафима Семеновна сходила на кухню, выключила плиту и вернулась назад. За истекший год она успела два разу похудеть и один раз поправиться. Последний случай с Олегом вновь довел женщину, можно сказать, до полного истощения. Сделалась похожей на стайера – с жалобным лицом и счастливым взглядом. Пожилому человеку много не надо – были бы дети при тебе, были бы внуки накормлены. И то и другое в наличии – значит, можно жить и на что-то еще надеяться. – Может, ему на работу выйти, – осторожно закидывает она, – раз им теперь не до розысков. – Наталья сегодня кошелек наизнанку выворачивала. – Подожди! – обсек ее Степаныч. Ей сколько не дай – все мало! Не так разве? Жена замолчала. Так-то оно так. Но женам обычно деньги нужны. И желательно много. – Не успели выцарапать, опять ты его туда же… – ворчал Степаныч. – Ну что за народ, что за племя… Будет день – и будет пища… – Где он, этот день? – Будет. Надо терпеть. Не хочу, чтобы вновь беда приключилась… Но ты мне напомнила одну вещь… Это ты правильно сделала. Наталью надо с работы встречать и провожать. Чуешь меня? Кожаные затылки не отстанут от нас – затаились пока. Но корень у них сохранился – по управлению бегает. Задрав башку… Степаныч вынул из шкафа пистолет и, присев к столу, стал разбирать. Попадет соринка какая-нибудь, будут после этого сплошные осечки. Умели раньше оружие делать. Под его патроны потом даже автомат соорудили – вот какова машина. Снял затвор и разобрал на более мелкие части. Каждую смазал кисточкой и отложил в сторону. Смазал ствол, ударную пружину. Макал кисточкой и закапывал в укромные уголки, куда маслу трудно самому затечь. Взял в руки магазин и принялся вынимать по одному патроны. Поставил перед собой колонной и пересчитал. Все на месте. Не дурак был конструктор, предполагая, что у бутылочной формы патрона должно быть больше силы. Впрочем, он не предполагал. Он точно знал об этом. Его пистолет не должен был уступать револьверу. – Папа, откуда у тебя оружие? – оживился Олег. Степаныч молчал, словно не слушал. – У тебя же не было раньше… – У меня? – Степаныч лукаво сморщился. – Так ведь это когда было. Теперь есть. – Тебя же могут за него тоже… – Мне нечего терять. И вообще, пусть сначала попробуют. Подполковник дождался, пока ружейное масло растворило собой грязь, и вытер детали насухо. Затем собрал, снарядил магазин и вставил в рукоять. Он готов – хоть к осаде, хоть к обороне. – Закончил, что ли? – спросила жена. – Как будто, – ответил Степаныч. – Тогда идите обедать. Пока не остыло. Степаныч похлебал щей, а от котлет отказался – объелся неожиданно. Встал и удалился в спальню. Лег на кровать. Закрыл глаза и почти сразу уснул. Спал каких-то всего полчаса, но проснулся полным сил и энергии. Шел четвертый час. Он пристегнул кобуру под штанину, вставил в нее пистолет и вышел на кухню. Серафима, подперев щеку ладонью, смотрела на улицу. Листва на тополях и березах давно распустилась. – Когда мы поедем на дачу. Картошку пора сажать, – сказала жена. Земли у Степаныча много. Отхватил пятнадцать соток и теперь не знал, что с ней делать. – Поедем, – ответил Степаныч. – Не упустим момент. Дай котлетку. – Возьми. В духовке стоят… Степаныч нагнулся и положил себе в тарелку пару штук. – Встречать пойдешь? – Пойду. Олег пусть дома сидит. Никого не впускайте, кто бы ни пришел. Хоть слесарь-сантехник, хоть электрик… Хоть даже сам министр внутренних дел. Запомни: не имеют они никакого права выбивать двери. Ответишь, что никого не вызывала и разговаривать ни с кем не собираешься… – Как так можно? – Можно, если жить хочешь… На кухню вошел Олег. Лицо мятое. Глаза покраснели. – Так и не смог уснуть. – Я тут матери сказал, чтобы никого не впускали. Повторять не буду. Пойду встречать Наталью. Делать мне все равно нечего. Андрюшку возьму из садика и к ней зайду. Позвоните ей. Степаныч вышел из квартиры и, дождавшись, пока не прогремят позади все дверные запоры, пошагал вниз. У подъезда остановился, осторожно выглянул. Никого. Мужики сидят за столом на лавочке. В карты играют. А в основном пусто на дворе. Пусто потому, что живут в доме такие же люди, как сам Степаныч. В годах, одним словом. Степаныч миновал «гнездо порока» – ухо надо востро держать. Едва шагая, дошел до угла двора и скрылся из виду, стараясь не крутить головой. Зато по сторонам бегали глаза. По пути он несколько раз останавливался, «приглядываясь» к периодическим изданиям в киосках, и никого позади себя не заметил. Никому он теперь не нужен. Не до того нынче Прахову. |