Онлайн книга «Волчий корень»
Мариночка с Дарьей хлопают накрашенными ресницами. Кажется, все поняли до капли. Если надо, перезвонят и спросят. Не маленькие. – Тогда мы пошли, – улыбнулся Борис Иванович. – Как хотите, – развела руками Марина. – Мы на вас сильно надеемся. Условия наши выгодные. Их не меняют посреди дороги. У нас не играют людьми. – А если нас того? – Дарья чиркнула себя ногтем по горлу. – Не должны, – уверенно произнес один из «зубров». – Пока что им не до вас. Хоронить не успевают друг друга. Борис Иванович в сопровождении «зубров» вышел на лестничную площадку. Кругом никого. На площадке всего две квартиры. В квартире напротив живет одинокий дед. К тому же глухой. Бывший военный. Но видит, говорят, лучше молодого. При необходимости можно заклеить глазок в двери зоркому «ястребу». Сестры закрыли дверь и остались одни. Марина взяла в руки сотовый телефон, нажала кнопку. Та вспыхнула зеленым светом. Все предельно просто. Даже козе понятно. Выключила кнопку, и в ту же секунду в дверь постучали. Борис Иванович, видимо, что-то забыл. Но ведь на двери есть кнопка! Марина подошла к двери и посмотрела в глазок. На площадке стоял «ястреб». – Что вам надо? – Сольки у вас не найдется, Мариночка? То соли ему, то перцу подавай. Обнаглел начисто старый хрыч. Раньше он таким не был. Вроде бы мелочь, а неприятно. – Какой вам соли, дядя Яша, – крупной или мелкой? – А любой. Лишь бы соленая была, – ответил дед, а сам уже заступил ногой за порог. Любопытство мучает: что за люди приходили только что. Вошел, ноздри раскинул по прихожей. Воздух нюхает. Пытается угадать, чем пахнет, – сексом наносит или чем-нибудь посторонним. Жук навозный. – А где у вас мать-то? – В магазин проводили. Пусть промнется. – Магазин – это хорошо. Значит, есть на что покупать. Я когда на границе служил, вообще по магазинам не ходил. Все на складах у нас было – вплоть до корма для собак. Взял соль и стоит у порога. Что-то еще его держит, а спросить боится. – Чего еще, дядя Яша? – Пенсию всю истратил, хлеб не на что купить… Голос у деда сорвался на вопль. – Так и сказал бы сразу. Марина вынула из кошелька сотню и протянула деду. А ведь пенсия у него не маленькая. Военным был. – Спасибо, Мариночка. Жалею, что старый… – Иди, дядя Яша… Согрешишь, не дай бог, с тобой. Сосед ощерился в широкой улыбке, обнажив пожелтелые зубы. – Я вот смотрю всё на вас и любуюсь. Хорошая у нас молодежь пошла. Работящая. Начальство, небось, приходило? – Ох, и любопытный ты, дядя Яша… Ладно, иди, некогда мне. Показалось, наверно. Ты стеклышко-то когда в двери протирал?! И хлопнула дверью перед носом у прощелыги. Дарья стояла позади, качая головой. Не зря приходил старый хер. Трет уши, как будто перед ним девочки-первоклашки. – Накормлю я тебя в следующий раз! – Марина оглянулась на дверь. – Давно я тебе говорю – проводи кобеля поганого. У него же нет ничего святого. Он же у Берии служил… Марина прошла в зал и легла на диван. Устала. С одной стороны менты, с другой бывшие гэбисты, с третьей еще кто-то неописуемый. Руки на себя наложить только и осталось. Даша подошла к сестре. Частенько та стала впадать в депрессию. Отсюда не далеко вначале до водки, а потом и до наркотиков. – Брось, не переживай, Марина. Выкинь из головы старого дурака. – Я не о нем… Жизнь опостылела. Мужика своего хочется, чтобы под боком ночью храпел… – Мне тоже, Марина. И еще ребенка, пока молодая. Мамаша у нас, как ни говори, а двоих принесла… А мы кто такие? Шалашовки с улицы Жуковского… В последнее время что-то часто они стали говорить о жизни. Раньше этого не было. А может, они забыли. Нет, точно. Не говорили. Разговоры позже начались. Вместе с деньгами появилась тоска. Чего-то все время теперь не хватало. Мелодично квакнул дверной звонок. Марина вскочила. Вероятно, мама вернулась из магазина. Подбежала к двери и, не глядя, отворила. В проем сразу валилось трое парней. Светлые рубахи с короткими рукавами. Бицепсы выпирают из-под кожи. На поясах висят мобилы сотовые. Стрижки короткие. Возраст – лет на двадцать с небольшим. – Здравствуйте, козочки вы мои. Привет вам от дяди Коли. Надеюсь, не позабыли… Нет? Ну, то-то же. А мы думаем: куда они делись? Парни прошли в зал и сели там, словно всю жизнь были знакомы с сестрами. Товарищи детства, одним словом. Ноги вытянули, раскинув по сторонам, и молчат, сверля глазами пространство. Потом один из них, по-видимому, старший, произнес: – Хана вашему Бнатову пришла, слыхали? Сорокина с Ворониной стоят и слушают, опершись плечами о мебельную стенку. Словно чужие в собственной квартире. – Слыхали или нет? – повторил парень, впиваясь взглядом. – Слыхали… – Но вы не переживайте. «Крыша» у вас все та же. Работать придется по той же схеме, но с небольшими изменениями. Пятьдесят на пятьдесят. По-моему, это справедливо. – Это грабеж. Нам ничего не останется, – возразила Марина. – Ты чо, телка, совсем заржавела? Фильтруй базар… – Глаза у парня наполнились дремучей яростью. – С тобой тереть никто не обязан. Прахов приказал сегодня же внести изменения и за прошлые дни взыскать. – За какие дни, можно узнать? – А вот, как Бнатов отошел от нас, с того дня и начислять. Траты непредвиденные. Долги, говорят, образовались. Мы ведь тоже платим. – Какие еще траты? – Похороны! Единовременная помощь семье усопшего! А также выплаты на воспитание детей! – Откуда мне знать… – Теперь знаешь. Твое дело – ноги раздвигать… Понятно?! Тогда мы пошли. Айда, пацаны. На службу скоро. Парни поднялись и вышли гурьбой из квартиры. Марина, оцепенев, смотрела из зала через коридор на распахнутую дверь. – Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела… – произнесла она с расстановкой. – О чем ты? – не понимала Дарья. – Рано мы с тобой обрадовались, сестричка. Думали, не зависим больше ни от кого. Она вынула из сумочки мобильник. В душевной суматохе позабыла мать родную, не говоря о зеленой кнопке. А ведь предупреждали «зубры». Дарья снисходительно улыбалась. «Оплошала, сестренка? Опростоволосилась?». Она вынула из кармана свой мобильник и показала его сестре. Кнопка светилась зеленым светом. Шла запись разговора. Она вновь нажала на кнопку, и свечение прекратилось. Умница сестренка. Даром что позже родилась. |