Книга Вторжение. Книга 1. Битва за рай, страница 15 – Джон Марсден

Робин подошла ко мне и схватила за руку.

— Может, он и ошибается, — проговорила она. — Но радио... — Потом немного помолчала. — Возьми себя в руки, Элли. Пока мы не узнаем всего.

Мы вместе вошли в дом. Когда мы миновали дверь и окунулись в мёртвую тишину, Робин добавила:

— Молись, Элли. Как следует молись. Я молюсь.

Я услышала из глубины дома какой-то рёв и поспешила на задний двор. Там я увидела мрачного Гомера, пытавшегося подоить их корову. Молоко сочилось из её вымени, корова топталась на месте и ревела, когда Гомер прикасался к ней.

— Ты умеешь доить, Элли? — тихо спросил Гомер.

— Нет, Гомер, извини... Я так и не научилась. Спрошу у других.

Когда я возвращалась обратно, он крикнул мне вслед:

— Там в гостиной попугай, Элли!

— Ладно, — откликнулась я и побежала.

Но Корри уже нашла попугая, он оказался жив, хотя в его поилке почти не было воды. Мы принесли ему напиться, и попугай принялся глотать воду, как папа глотает первую порцию пива после стрижки овец.

— У вас ведь дома есть дойная корова? — спросила я Корри. — Можешь пойти на задний двор помочь Гомеру?

— Конечно, — кивнула она и ушла.

Мы все продолжали действовать с неестественным спокойствием. Я знала, как страшно Корри и остальным, как они теперь боялись за своих родных, но пока что мы ничего не могли для них сделать.

Я унесла попугая в кухню, там Ли в этот момент вешал телефонную трубку. Я вопросительно подняла брови, Ли качнул головой. Через мгновение в кухню вошёл Гомер.

— Там, в конторе, есть вэ-эр, — сказал он, ни на кого не глядя.

— Что за вэ-эр? — спросила Фай.

А я и не заметила, что она стояла в дверях кладовой.

— Высокочастотная рация, на случай пожаров, — коротко ответил Гомер.

— А ею можно пользоваться? — спросила Робин.

— Не знаю, — бросил Гомер. — Кто вообще что-то знает?

Мне ужасно хотелось всех убедить в том, что всё на самом деле не так, и я заговорила:

— Но это глупо. Я знаю, о чём вы думаете, но это же совершенно невозможно. Абсолютно невозможно. Такого просто не бывает, только не здесь, только не в этой стране! — И тут с внезапно вспыхнувшей надеждой я кое-что вспомнила. — Те пожары! Они, наверное, просто борются с пожарами! Должно быть, там очень сильно горит, вот они и не могут вернуться!

— Элли, это были совсем другие пожары, — возразил Гомер. — Ты и сама знаешь. Ты знаешь, как выглядят большие опасные пожары.

— Я не слишком много знаю о таких вещах, — начал Ли, — но разве такая рация не должна просто гудеть от переговоров, если начинается большой пожар?

— Да! — ответил Гомер.

— Но электричества-то нет, — напомнила Фай.

— Там большой запас батареек, — сказала я.

Мы помчались за Гомером и набились в маленькую контору. Гомер вывернул на всю ручку громкости, но это было ни к чему. Комнату наполнил ровный гул.

— А ты все частоты проверил? — тихо спросила я.

Гомер с несчастным видом кивнул. Мне хотелось его обнять, и я посмотрела на Фай, проверяя, не хочется ли ей сделать то же самое, и тут только сообразила, что она куда-то вышла.

Минуту спустя Гомер заговорил:

— Как вы думаете, мы должны отправить какое-то сообщение по рации?

— Что скажешь, Элли? — спросил Ли.

Я понимала, что должна в этот момент учесть все возможности. Я вспомнила, как была накалена обстановка в стране перед тем, как мы уехали, как ругались и кричали вокруг политики. Стараясь думать спокойно, я ответила:

— Единственное, из-за чего мы могли бы послать сообщение, — помощь нашим родным. Если им что-то грозит, если они в опасности. Но тогда и все остальные в той же лодке. А значит, власти должны об этом знать. Так что мы не поможем родным, отправляя сообщение... Другая причина — если нам отчаянно хочется всё узнать. Но тут приходится признать, что так мы можем навлечь опасность на самих себя... — Я старалась говорить как можно более ровным тоном. — А если случилось что-то ужасное... если люди вокруг...

— И каков вывод? — спросил Ли.

— Думаю, мы не должны посылать никаких сообщений, — грустно ответила я.

— Согласен, — кивнул Гомер.

— Я тоже, — решил Ли.

— Ну, тогда пора ехать к Корри, — сказал Гомер. — И к Кевину. А я даже не знаю, где живёт Робин.

— У самого города, — ответила я.

— Тогда географически Корри и Кевин — первые.

Гомер посмотрел на Ли, и тот молча кивнул. Он уже вычислил, кто будет последним в очереди.

Мы вернулись в кухню почти одновременно с Корри, которая принесла ведро молока. Молоко очень плохо пахло. И было похоже на мешанину из сырых яиц. С Корри пришёл Кевин. Они держались за руки. Я налила немного молока в салатницу и предложила его Милли, которая наконец-то начала проявлять признаки жизни. Милли понюхала молоко и принялась жадно лакать.

Кевин обратился к Гомеру:

— Ты не против, если мы поедем по домам всё проверить? Мы можем и сами, если у нас будет какая-то машина или... — Он посмотрел на меня. — Или «лендровер».

— Папа сказал, что только мне можно... — начала было я, но тут же умолкла, сообразив, как глупо это прозвучало.

Но я уже истратила свои логические способности в конторе Янносов.

Тогда заговорила Робин:

— Мы должны подумать, ребята. Я понимаю, нам всем хочется куда-то бежать, но сейчас тот случай, когда мы не можем поддаваться чувствам. Слишком многое поставлено на кон. Даже сами жизни. Мы должны признать, что случилось нечто по-настоящему ужасное. Если мы ошибаемся, то сможем потом посмеяться над этим, но мы должны признать, что все не ушли вдруг в паб и не отправились отдохнуть где-то.

— Конечно, это что-то ужасное! — закричала я. — Или ты думаешь, что мой папа оставил бы собак вот так умирать? Ты что, действительно думаешь, что завтра я смогу над этим посмеяться?! — Я кричала и плакала одновременно.

Потом последовала пауза, и вдруг все перестали владеть собой. Робин зарыдала и крикнула:

— Да я совсем ничего такого не думала, Элли! Ты сама знаешь!

— Заткнитесь! — визжала Корри. — Все заткнитесь!

Кевин запустил пальцы себе в волосы и повторял:

— О боже, боже, да что же такое происходит?

Фай засунула руку в рот, как будто хотела её съесть. Она была такой бледной, что я даже подумала: она вот-вот потеряет сознание. И вдруг Гомер ляпнул совершенно дикую фразу:

— Фай, я слышал и раньше, что ты грызёшь ногти, но это же глупо!