Онлайн книга «Тени прошлого. Восставшие»
|
– Салам, офицер! – Салам. Видад Файдар? – Да. – С тобой проживает семья сына. Где Гафар Файдар? – Занимается подготовкой завтрашних поминок. – Поминок? Погоди, Файдар, Файдар, – офицер посмотрел на Видада, – это твою жену и дочь по ошибке разбомбили ВВС сил по поддержанию безопасности, когда охотились за бандой талибов? – Не только жену и дочь, но и всех родственников, как с нашей стороны, так и со стороны жениха, и еще едва ли не половину Урдуна. – Хм. К сожалению, такое иногда бывает. – Не часто ли, господин офицер? То госпиталь, то похороны, то свадьба. Американцы в Афганистане разучились воевать? Или они и не умели этого? – Прекрати ненужные разговоры. Значит, у тебя есть причина ненавидеть американцев, так? – Я и ненавижу их. И молю Всевышнего, чтобы они быстрее убрались из страны. – А что это ты так за страну беспокоишься? Ведь ты по национальности русский? Бывший капитан советских ВВС, командир вертолета. – Тебе, офицер, если известно это, то должно быть известно и другое. Я попал в плен. А потом остался здесь, обретя семью, новую веру и новую родину. Я такой же, как ты. Ведь в Афганистане живет много национальностей. Вот ты, по-моему, узбек. Сотрудник НДБ недовольно сощурился: – Не обо мне речь, о тебе. Где был утром? – С сыном ездил в Будак. Офицер НДБ едва не подпрыгнул: – Вот как? И когда это было? – Выехали где-то без двадцати десять. – Следовательно, в 11:00 могли быть в лесу за Чараном? – В принципе, могли. Но нам там делать нечего. Мы ехали в Будак, я вышел у мечети, там были люди, они должны опознать, а сын проехал к мукомолу Али, он известен на весь район. У него сын купил два мешка муки. Когда ехали назад, слышали сильный взрыв, видели дым за лесом. – А больше никого и ничего не видели? – Машины – попутки, встречные были. – Что-то мне подсказывает, не всю правду ты говоришь, бывший капитан Фролов. – А ты мозгами пораскинь, офицер? – Что? – Мозгами, говорю, пораскинь? Ты же подозреваешь меня с сыном? – Вы могли быть там. – Так вот и говорю, пораскинь, если я хотел бы сбить самолет, то, во-первых, где взял бы ПЗРК? Это не карабин, не автомат и даже не РРПГ. Те еще можно купить. Но ПЗРК? И найдешь, никаких денег не хватит купить. Офицер прервал Файдара. – А откуда ты знаешь, что американский самолет сбили из ПЗРК? Об этом никто не говорил. Файдар вздохнул: – Я же профессиональный военный, офицер и знаю, что из РПГ попасть по самолету можно только случайно, да и шансов на это мизер. Очередь крупнокалиберного пулемета типа ДШК было бы слышно и в Чаране, и в Будаке, и даже в машине. Достать летящий самолет можно только из ПЗРК. Из какого, мне неизвестно. – Продолжай! – Во-вторых, допустим, я купил бы «Стингер» или русскую «Иглу», впрочем «Иглу» достать еще труднее. Пусть будет «Стингер». Я по специальности не зенитчик, а летчик, пилот вертолета. Меня обучали уходить от ракет средств ПВО, а не стрелять из них. Использование же ПЗРК требует знаний и навыков, тренировок. Насколько знаю, в Союзе расчеты готовились по полгода в специальных учебках. Но ладно, пусть я имел бы и навыки обращения с ПЗРК. Но это надо быть идиотом, чтобы открыто через селение ехать до Чарана, а потом еще к «зеленке», если есть объездной путь, который выходит в Хайдарский проход. Но пусть даже я идиот, к тому же решивший подставить сына, то как наш пикап во время атаки на самолет мог быть в Будаке? Сына видел Али, меня тоже многие мужчины. Мой тебе совет, офицер, ищи оператора ПЗРК в другом месте. Или заводи дело. Но оно рассыплется, у меня алиби и много свидетелей. А то, что я ненавижу американцев, так это не причина, их ненавидят большинство афганцев разных национальностей. А особенно фанатики талибы, хотя с ними-то как раз американцы отчего-то особо не воюют. Весь юг под контролем Талибана. – Ну ты мне еще лекцию прочитай! – Ты спрашивал, я отвечал. Все сказал. Добавить нечего. Отпустишь, уйду, задержишь, надевай наручники, веди в НДБ, где выставишь себя не посмешище. А я потом на тебя в суд подам за клевету и за то, что ты нанес мне моральный ущерб, лишив возможности провести поминки убитых твоими хозяевами жены и дочери. Давай, офицер, принимай решение. – Ты мне не указывай. – Он вздохнул, посмотрел на Файдара, на лист исписанный бумаги. Подумал, скомкал лист, бросил его Файдару: – Забери и меньше болтай языком, свободен! – Ты себе свободы пожелай, я-то всегда был свободен. – Ага, особенно в плену. – И в плену тоже. А вот ты… но ладно. Прощай, офицер. И здесь, поверь мне, вам делать нечего. – Иди, сказал! – Послал бы я тебя по-русски, да ведь не поймешь. Файдар, оставив за собой последнее слово, вышел из дома допросов. За ним вышел и сотрудник НДБ. Он окликнул полицейских: – Все! Толпу распустить, уезжаем. Мужчины селения окружили Файдара. Никто конкретно ничего не знал, но мало кто не догадывался, что это именно их земляк сбил американский самолет, что в глазах сельчан подняло капитана Фролова на недосягаемую высоту авторитета. Однако афганцы умеют сдерживать эмоции. Их беспокоило одно, не грозило ли что Файдару. Оттого и слышались вопросы, о чем его допрашивали, подозревают или нет, не арестуют ли. Файдар отвечал спокойно, уверенно: – Ничего не будет, братья. У полиции нет никаких доказательств причастности жителей нашего селения к катастрофе американского самолета. Идите по домам, занимайтесь хозяйством. А завтра приходите на поминки. И его послушались. Впервые все мужчины кишлака подчинились не главе администрации, который поспешил уйти пораньше, а ему, русскому афганцу. Это говорило о многом. Утром воскресенья, 31 августа, начались поминки седьмого дня. Все было как и прежде. Приходили люди. Женщины проходили в дом, мужчины во двор, кушали, молились, вспоминали, уходили. Их меняли другие. Все как и прежде, кроме появления в кишлаке неприметной «Тойоты», что встала недалеко от ворот. Гафар первым увидел Бакира Павара и Фади Дугани, окликнул Файдара: – Отец?! – Да, сын?! – Твои друзья из Кабула приехали. – Где? О! Вижу. Павар и Дугани вошли во двор. Файдар пошел навстречу. Бывшие сослуживцы обнялись. На них почти не обращали внимания, мало ли кто приехал к хозяину дома в день поминок. |