Книга Князь Рюрик, страница 59 – Василий Седугин

— Ты правду говоришь?

В ответ она стала усиленно кивать.

Тогда он приблизился и поцеловал её в губы. Ах, как давно он не обнимал и не целовал женщин! Дрожь прошла по всему телу, и он непроизвольно глубоко и тяжело вздохнул.

Она теснее прижалась к нему и замерла на его груди. Так они стояли некоторое время, молча прислушиваясь к дыханию друг друга.

Наконец он сказал:

— Когда-то я любил девушку. Очень любил. Мы были мужем и женой. Давно это было. С тех пор моё сердце будто зачерствело. А сегодня оно оттаяло…

— А когда я увидела тебя, бредущего по лугу, у меня как-то по-особому ёкнуло в груди, жалко тебя стало…

— У вас, у женщин, жалость впереди любви идёт.

— Да уж так.

Стало темно, народ с лугов разошёлся. Они стояли обнявшись, и им было так хорошо, что не хотелось расставаться. Они были хмельными и от вина и пива, и от внезапно нахлынувшего чувства.

— Ты надолго к нам? — спросила она.

— Не знаю. Собирался на пару недель.

— Потом снова в море?

— Куда же ещё?

— Мужчина, оставшийся дома, подобен корове, лежащей на лугу.

— Но со временем кочевая жизнь надоедает.

— У меня брат тоже только что вернулся из похода.

— Был вместе с Гастингом?

— С Гастингом в первый раз ходил в моря. А в последний раз сам возглавлял викингов. Были где-то на востоке.

— Не в Новгороде?

— Нет. В какой-то Ладоге.

— Рядом с Новгородом.

— Откуда знаешь?

— Мой дед — новгородский князь Гостомысл. Рассказывал о тех краях. И что они там делали — грабили? — в голосе Рюрика послышалось напряжение.

— Нет. Захватили Ладогу, наложили дань. Но жители восстали и прогнали. Вернулись ни с чем.

Рюрик облегчённо вздохнул. С детства считал те славянские земли своей второй родиной, непроизвольно переживал за их судьбу. Улыбнулся:

— Крепко им попало?

— Еле ноги унесли.

— Так-так-так… Значит, вон кто твой брат, Олег. Хотелось бы с ним встретиться.

— А со мной?

Вместо ответа он крепко прижал её к себе.

— Что сейчас делает твой брат, чем занят?

Она пожала плечами.

— Вроде ничем. Встречаются с викингами, пьют, вспоминают былые походы. Наверно, строят какие-то планы. Я как-то не вникаю в мужские дела.

— А что, если я завтра загляну к вам? Хотелось бы побеседовать с твоим братом, очень он меня заинтересовал!

На другой день Рюрик пришёл в гости к обеду. Дом ярла был длинным, как и принято в Скандинавии, брёвна были положены прямо на землю. Через небольшую прихожую он вошёл в помещение, разделённое на три комнаты. Вдоль стен проходила широкая земляная насыпь, обшитая досками, получался как бы приподнятый пол. На этой насыпи сидели, а ночью спали. Посредине большой комнаты располагался очаг, возле него стоял стол со скамейками и креслом для хозяина. Стены комнаты были покрыты деревянными панелями, висели ковры, оружие разных стран. Маленькие окна были закрыты разноцветными стёклами.

Олег ждал его, провёл к накрытому едой и питьём столу. Здесь были любимые норманнами варёное и жареное мясо, солёная, вяленая и жареная рыба, мёд, ячменные и ржаные лепёшки, вино стояло в кувшинах, а пиво — в бочонках, расположенных рядом со столом. Разрумяненная, часто кидая на Рюрика влюблённые взгляды, хлопотала Эфанда. Халльгерд на минутку присела к столу, оказывая гостю уважение, а потом ушла в свои покои, к младенцу.

Выпили, закусили. Потёк неторопливый мужской разговор про моря, набеги, бои и сражения, добычу…

— Какие замыслы у тебя на ближайшее время? — задал вопрос Рюрик.

— Пока никаких. Прикидываем с викингами и так и эдак…

— В хевдинги не намерен податься?

Хевдингами в Скандинавии называли тех, кто оставался на родной земле, отказавшись от заморских походов.

Олег улыбнулся краешком тонких жёстких губ, ответил:

— Нет.

Рюрик подумал, помолчал, потом завёл разговор издалека:

— Наклёвывается интересное и заманчивое дело. Но нужны проверенные надёжные люди…

По лицу Олега даже тень не пробежала.

— Я намерен побороться за княжеский престол в Новгороде.

У Олега дрогнула левая бровь, но лицо сохраняло каменное выражение.

— Мой дед — новгородский князь Гостомысл. Его знают и помнят в Новгороде. Но он после своей смерти не оставил наследников и в княжестве правят посадники, которых избирает вече. Я намерен восстановить княжескую власть.

Рюрик повертел в руках пивную кружку, залпом выпил её. Продолжал:

— У меня налажены связи со знатными людьми Новгорода. Ждут, когда явлюсь под стены со своей дружиной. Да вот сил маловато, потрепали меня и саксы, и франки, и датчане…

— Моя помощь нужна, — подытожил сказанное Олег.

— За тем и пришёл.

— А я думал, что свататься к Эфанде, — наконец улыбнулся Олег и снова посерьёзнел. — Велика ли будет поддержка в городе? Без этого не удержаться. Я там был и знаю: страна огромная, такие там просторы, что дружина викингов — это капля в море.

— За мной стоят бояре и купцы, а также некоторые военачальники. Я им обещал большие льготы и привилегии.

Олег кивнул головой. Спросил:

— Когда намерен отправляться?

— Жду известий. А точнее — сигнала.

Олег подумал, сказал:

— Я поговорю с викингами. Надеюсь, поддержат.

— Значит, ты согласен?

Олег откинулся на спинку кресла, неожиданно улыбнулся:

— Страна изумительная. Ты даже не можешь себе представить, какие там просторы! Дух захватывает! Вернулся на родину, а по тем краям тоскую.

— Я рад! Мы обязательно добьёмся успеха!

— Да помогут тебе боги вернуть престол твоих предков! — поднял кружку с вином Олег. — Я с тобой до конца. Можешь на меня рассчитывать. Слышишь, Эфанда, — обратился Олег к сестре, которая вошла в комнату, неся новые закуски, — мы с Рюриком теперь братья по оружию. Как ты думаешь, можем мы породниться?

Эфанда вспыхнула лицом, ответила:

— Скажешь такое, братец!

Но, взглянув на смущённое лицо Рюрика, его влюблённые глаза, добавила с вызовом:

— А почему бы и нет?

Через неделю Рюрик прибыл в дом ярла Рольфа с просьбой отдать за него замуж свою дочь. Одет он был в жёлтую шёлковую рубашку, подпоясанную вышитым золотом поясом, брюки его были заправлены в красные сапожки из мягкой кожи, длинные волосы ниспадали на плечи.