Онлайн книга «Путь к сердцу. Баал»
Алька. А если поздно, если не успел? Если уже лежит где-нибудь бездыханная, и ее глодают кошки? Как он будет тогда?… До конца жизни не сможет смотреть на себя в зеркало. Да что там зеркало – вообще жить не захочет. Он думал об этом без пафоса и без драмы – глухо и серьезно. Здесь, на сыром склоне вдруг понял: ему давался шанс – любить, быть счастливым, принять что-то от жизни. Он отказался. И от счастья, и от женщины, ему его предлагавшей… Только бы она не умерла… Холодно, морось, полумрак. Пахнет плесенью и сыростью, пахнет мокрым камнем и бесплодной землей, пахнет чужим присутствием – Регносцирос выискивал глазами в темноте белесое пятно человеческого тела. Взбирался на очередной холм, обходил завалы из булыжников и боялся, что за одним из них увидит ее… неживую; по венам пульсировала сокрушительная злость. Если так случится, он умрет, да. Но сначала умертвит всех жителей здешних мест, напоследок оправдает репутацию демона – отправит их всех в ад. – Аля! – не удержался и закричал он, зная, что кричать бы не стоило. Но как еще ее найти, если след слабый, а сумерки уже пали? – А-а-а-аля-я-я! Тишина вокруг; ни шороха, ни ветра. Над головой мрачное тяжелое небо. Куда идти? Куда указывает цифра пятнадцать? Почему же он не сделал ни единого ее фото? Вот догонит, вернет и нафотографирует… Был бы у бабки второй компас, но второго компаса не нашлось. Баал вновь принюхался, тщетно пытаясь отыскать след единственного в Равнинах человека, и заорал вновь: – А-а-а-аля-я-я-я-я!!! Их привлек не то его крик, не то запах, не то шаги, но напали почти одновременно: сначала две кошки – он прирезал их жестко и предельно быстро – два секущих удара (по одному на животное), – затем трое «жрал» – с ними Баал возился чуть дольше. Крутился, избегал цепких когтей и зубов, ориентировался исключительно по звуку. Черт бы подрал эту тьму – с каждой секундой все гуще. Гнев был его топливом и вел вперед. Гнева хватало. – Аля! Где ты! Отзовись! Трупы врагов он оставлял за спиной – они привлекут еще больше падали, плохо. Во мраке кошачья шерсть почти не различалась, но монстров выдавали едва заметно светящиеся глаза – приходилось быть зорким. И быстрым. Справа бесшумно метнулась тень – он отсек ей лапу на лету – раздался неприятный нечеловеческий визг. Минус кошка. Слева мельтешили еще две, но в отдалении, не достать. – А-а-аля! Теперь уже плевать, что громко – враги и так рядом. Да где же она? Он до сих пор не увидел ее, не нашел, а шансов на то, чтобы остаться в живых с каждой секундой все меньше. – А-а-аля-я-я-я-я! В отдалении вдруг метнулось что-то белое – показалось? Мелкое пятно, далекое. На мгновенье застыло неподвижно, затем сместилось влево. Приглушенно звякнула о камни сталь не его меча. Алька? Алька! Регносцирос до боли напряг глаза. – Аля! Аля-я-я-я! – заорал он диким голосом и чуть не надорвал связки, почти моментально осип. А пятно далеко, вокруг него тени. Чтобы добраться, надо спуститься в лог, пересечь его, подняться на возвышение – черт, далеко! И он, задыхаясь и хрипя, рванул по камням. Одновременно отстегнул с пояса щит, которым почти не пользовался – тяжело; сбросил лишнее и сразу же ускорился. Не сбить, не подвернуть бы ногу… Надо было взять с собой… кого-нибудь… в подмогу… Умные мысли – они всегда после. А теперь сам, один, потому что дурак. В этот момент с плато, к которому он бежал, раздался выстрел. * * * Она билась на последнем издохе – замахивалась, ударяла, отбивалась и теряла последние силы. Алька плакала. Что затея ее провальная, она поняла уже давно – когда еще в самом начале пути расстреляла почти все патроны – не думала, что кошки настигнут так быстро, не думала, что их будет так много. И что так быстро стемнеет. А теперь, когда услышала знакомый голос, зовущий ее, закрутилась еще быстрее, и ручьем потекли слезы – себя погубит и его погубит. Ладно, когда один, а когда в могилу тащишь родного человека… – Не ходи сюда, Баал… Не ходи. Их слишком много, – хрипела, отбиваясь, знала, что не услышит, но все равно шептала. Сзади плосконосый, сбоку еще два, вокруг даже смотреть не хочется – там камни и тени, там кошки, там страшно… Да сколько же их всего? Меч двигался в сумерках серебристой змеей – иногда что-то вспарывал, иногда скользил наугад – один раз в цель, один раз мимо; нещадно болели мыщцы – она давно не тренировалась. Свист, хрипы, звон стали и рыки – страшные рыки, голодные, предвещающие близкую смерть. – Аля-я-я-я! – раздалось уже ближе, и Алеста едва удержалась от того, чтобы повернуться на звук, чтобы не броситься навстречу – не дадут. Догонят и разорвут; и потому билась. К тому моменту, когда Баал приблизился настолько, что его фигура стала различимой, она убила двоих плосконосых – одному попала по шее, второму по животу – тот теперь ползал по камням и хрипел. У самой текло по спине, по бедру и плечу – разодрали. Остался еще один – из тех, что рядом; если сможет убить его, то рванет навстречу, а там они уже вдвоем, они справятся… В тот момент, когда она собиралась развернуться к оставшемуся врагу и вскинуть меч, Алька вдруг увидела, что за Баалом бежит кошка – не бежит, летит, догоняет, настигает, готовится к финальному прыжку – и это со спины! Рука непроизвольно метнулась к кобуре, вытащила пистолет, подняла – глаза зло прищурились, мысли пропали. Одновременно с грохнувшим выстрелом на нее со спины напал оставшийся в живых мутант. * * * Баал рубил его – плосконосого – так долго, что разрубил все тело: отсек голову от туловища, раздробил конечности, изуродовал лицо – мстил. Орал, вскидывал и опускал руку сотни раз, слушал хруст ломаемых костей, никак не мог утешиться количеством нанесенных увечий… Он напал на Альку. Напал на нее! Уронил головой на камни. И только после того, как убедился, что враг не просто никогда не встанет, а вовек не будет узнан никем из сородичей, оторвался от его тела, шатаясь, поднялся и склонился над Алькой. Поднял ее показавшееся ему чересчур легким и худым тело на руки, захрипел и побежал вперед. Быстрее, быстрее, к доктору… Нужно вернуть ее домой, вылечить! Она вовремя выстрелила в кошку, убила ее – спасла ему жизнь. Ему спасла, а свою не сохранила – дурочка… сбежала из хибары… дурочка… Он слышал свое хриплое дыхание – доносившиеся, как у загнанного коня, из легких сипы, – но не чувствовал ее пульса. Живая? Нет? Не мог определить, не мог остановиться – несся, как оголтелый, вперед. Потому что если остановится здесь, им обоим смерть. |