Онлайн книга «Супердиверсант Сталина. И один в поле воин»
|
– Та-ак… – протянул Эйтингон. Пройдясь по тесной прихожке, он остановился и задумался. – Наши тут ни при чем. Если что, Павлушу в кабинете бы взяли… – За что? – застонала Эмма. – Да ни за что! Ну-ка, скажите: вы верите Павлу? Обе женщины посмотрели на него с горчайшей укоризной. – Вот, так и дальше глядите, – хладнокровно сказал Наум. – Павел чист и праведен. Его могли подставить – это да. Вот что… Если Павел даже и нарушил закон, я его найду и вытащу. Если за ним ничего нет – тем более. Трошкин где? – В гостинице, наверное… Вот, он оставил телефон Шереметева. – Ну-ка… – быстро набрав номер, Эйтингон приложил трубку к уху. – Алло! Гаврик, ты? Привет… Я, я! Кто ж еще… Ты в курсе? Насчет Павла? Спокойно, спокойно! Трошкин где? Скажешь ему, чтобы подходил… м-м… Помнишь ту пивную, где мы весной пересеклись? Туда пусть и подходит. Остальное при встрече. Давай… Положив трубку, он быстро поцеловал Музу и Эмму. – Все, я побежал! Будут новости – сообщу. Пока! Не давая времени женщинам всполошиться, Наум покинул квартиру и спустился во двор. «Та пивная» находилась не столь уж далеко, поэтому Эйтингон решил потренировать ноги. Сожаление об испорченном дне прошло, другие мысли тревожили Наума. Подозрений хватало, версий тоже. Шереметева с Трошкиным он обнаружил поблизости от пивной и поманил за собой в заведение. Там было довольно шумно, сюда забегали не только пенсионеры, но и всякого рода деятели тыла, бывали и фронтовики. Чисто было в пивной, и частенько подавали отменных раков. Пиво также наливали неразбавленным. Ну, почти. Заказав по бокалу, Эйтингон первым делом распотрошил рака, а вот пивко лишь пригубил – не любитель был. – Не будем тянуть кота за известные места, – без улыбки начал Наум. – Женя, ты хорошо рассмотрел тот «ЗИС»? Трошкин кивнул. – Черный, новый. Номеров не разглядел – далеко был. – А куда он поехал? – Свернул на Неглинную, в сторону Трубной. – Значит, так. Ты сам из милиции, вот и вспомни былое. Надо пройти за этим «ЗИСом», проследить, куда он двинул и докуда доехал. Помнится, на Неглинной пост ОРУД стоял… – Пройдусь, – кивнул Евгений, – вызнаю, что смогу. – Насчет пройтись это ты хорошо придумал, но гулять будем как-нибудь потом. Я вызову три… нет, пять «эмок», чтобы не бегать, а ездить. – А не много – пять? – засомневался Шереметев. – А ты оглянись! – хмыкнул Наум. В пивную, принимая скучающий вид, заходили Ермаков, Ларин и Приходько. – А-а… Ну, да. Я о чем и говорю… Полчаса спустя задания получили все, а тут и транспорт нарисовался. Договорились встретиться через час в Сокольниках. * * * Ровно через три часа пять «эмок» съехались к парку. Трошкин с Шереметевым и Ермаковым прошли весь путь следования таинственного лимузина. Таких машин в Москве было довольно много, но это лишь на первый взгляд. «ЗИС-101» – штука заметная. Его замечали орудовцы и глазастые бабушки, пацаны и торговки квасом. Так Трошкин и добрался до «конечной остановки». – Это особняк в три этажа, – докладывал он оживленно, помогая себе руками, – внутри – двор. Туда под арку ворота. Закрытые. Я в щелку подглядел – «ЗИС» там. Тот самый! Я сразу увидал белую отметину на переднем крыле – как будто известкой мазнули! Мы с Гавриком местных поспрошали… Ну, как поспрошали… Поговорили за жизнь, посудачили, вскользь упомянули про тот самый «ЗИС» – вот, дескать, жируют шишки всякие! В общем, выяснилось, что как заехала машина, так больше и не выезжала. Я оставил Гаврика подежурить. – Стало быть, – приободрился Эйтингон, – Павел Анатольевич все еще там. – Могли и по дороге высадить, – прикинул Ермаков. – Та навищо його высажуваты? – подивился Приходько. – Там вин, там! – Значит, так, – Наум оглядел всех. – Это дело я беру под свою ответственность. Мы все знаем, чьи ушки торчат за похищением Судоплатова… – А мени до сраки, хто там торчит! – разволновался Микола. – Треба вытащиты товарища командира. Ось так! – Да я согласен, – улыбнулся Эйтингон, – и пойду до конца, кто бы в том особнячке ни засел. – И я! – поднял руку Приходько. – Мы все пойдем! – решительно сказал Трошкин. – Я и не сомневался, – кивнул Наум. – Тогда готовимся. Как стемнеет, выдвигаемся! * * * Едва завечерело, как «опергруппа» выехала на место. Машины оставили на соседних улицах и собрались вместе. Густые заросли сирени скрыли всех. Трехэтажный особняк напротив был темен и будто брошен. – Никто не выезжал, – приглушенно доложил Шереметев, – приехал еще один «ЗИС», и один тип выходил, в магазин смотался и вернулся. Знаете, кто? Серега Крупский. – Крупа? – поразился Трошкин. – Знаешь его? – спросил Наум. – Да чего его знать! Крыса та еще. Его перевели в «СМЕРШ», хотя оперативник он никудышний. – Вряд ли в этом милом домишке служат опера, – усмехнулся Эйтингон. – Приступим. Только помните: всех, кто нас там увидит, надо будет валить. Иначе нас самих усадят рядом с Павлом, как соучастников и пособников. – Да пошто вы нас все увещеваете? – усмехнулся Ларин. – И так все ясно. Схватили Павла Анатолича? Стало быть, поганки. Перебьем, однако… – Ну, раз вы все понимаете, вперед! Ломиться в ворота никто не стал. Ермаков ловко залез по водосточной трубе на карниз второго этажа, с помощью стеклореза и собственного локтя «отворил» оконную раму. Осмотрев помещение, сбросил вниз прихваченную веревку. Вскоре вся группа очутилась в темной комнате, где пахло бумагой и кошками. На то, чтобы отворить дверь, запертую снаружи, потребовалось полсекунды. Щелчок – и Наум выглянул в неширокую щель. Он увидел длинный коридор, ряд дверей по одну сторону и широкие окна – по другую. Две тусклые лампочки давали мало света, едва выделяя казенные темно-зеленые панели и беленый верх. «Ну, тем лучше, – подумал Эйтингон, – нам светиться ни к чему». – За мной, – шепнул он. – Трошкин налево, Ларин направо! Бывший милиционер и бывший охотник скользнули, пригибаясь, вдоль стены и вскоре вернулись. – Никого! – доложил Евгений. – Однако, мужик, – сообщил Иван. – Видно, что сторожить приставлен. А пол там хороший, не скрипит. Эйтингон подумал и сказал: – Трошкин… А ну-ка, глянь своим глазом. Не ваш ли знакомец там сторожем подрабатывает? Капитан бесшумно прокрался и выглянул. Ему хватило одного мгновения, а после он обернулся и кивнул. |