Книга На волнах оригами. Музыкальный приворот, страница 71 – Анна Джейн

Пытаясь избавиться от недостатков в глазах других, ты стал тем, кому сложно поверить – даже невзрачное небо может быть самым лучшим.

Ты – мое небо.

Мне вдруг захотелось закрыть Антона собой, чтобы никто не смог сделать ему больно, и я крепко – почти до боли – обняла его.

Тропинин, что бы ни случилось, я не откажусь от тебя. И ты не делай этого. Небо не может исчезнуть из глаз того, кто любуется им. Иначе – конец.

Я не знаю, произнесла ли я это вслух или подумала.

Подул вкрадчивый ветер, заставляя зябко поежиться. Темнота несла прохладу.

– Холодно? – тут же спросил меня Антон. Он точно чувствовал, что со мной происходит. Он вообще тонко чувствовал людей. Один из его многочисленных плюсов, которые были занесены им самим в минусы.

– Немного, – призналась я.

– Пойдем внутрь?

– Нет, я хочу еще немного здесь побыть.

– Все никак не можешь налюбоваться на свое небо, детка? – попробовал пошутить он. Эта тема все же его задевала.

– Может, и так.

Какое-то время мы вновь говорили на посторонние темы, держа в руках бокалы. А потом я умудрилась уколоться о шип розы – на пальце появилась капелька крови.

– Тебя ловить? – шутливо спросил Тропинин.

– Что? – не сразу поняла я, чувствуя легкое головокружение, но я не поняла, то ли от вида крови, то ли от того, что Антон был рядом.

– Ты уже теряешь сознание? – отчего-то моя фобия веселила его.

– Я что, по-твоему, Тропинин, совсем того? – недовольно отозвалась я, а он, взяв салфетку, вытер кровь и даже заботливо обработал ранку.

– Может быть, и не того, – лукаво улыбнулся парень, – но я точно не смогу забыть, как ты эпично сползла по стенке вниз в той драке, – припомнил он клуб, в котором я и познакомилась с Кеем – солистом рок-группы «На краю». – Я не то, чтобы был без ума от тебя. Но подумал – если не вытащить эту ненормальную, ее затопчут.

– Вот как, – сделала я вид, что надулась. Да, наша любовь, к сожалению, не была тем самым чувством с первого взгляда. Или к счастью?

– Тогда ты и показалась мне подозрительной, – вдруг со смехом признался Антон.

– Что значит – подозрительной? – осведомилась я.

– Я не рыцарь, Катя, не кидаюсь спасать всех дев подряд, – уже серьезно отозвался блондин. – А тебе помог.

– А тебе было стыдно, когда ты играл со мной? – с любопытством спросила я.

– Очень, – то ли в шутку, то ли всерьез отвечал Антон и развернул меня к себе так, чтобы видеть мое лицо, и провел тыльной стороной ладони по щеке и шее, а после наклонился и стал прокладывать дорожку из коротких поцелуев – от скул до самых ключиц. Лишь потом отстранился, с усмешкой наблюдая, как мои пальцы сжимают перила.

– Лучше продолжи дальше, – прошептала я, наконец, разрешая себе вдохнуть воздух.

– Дальше? Дальше вниз? – он поднял голову, крайне озадаченный. Я весело рассмеялась.

– Продолжи дальше поцелуй!

– Как скажешь, моя девочка.

Антон послушался меня, обнял, разрешая себе то, что раньше фактически не позволял. Впрочем, я была не против – и каждое новое прикосновение дарило новый штрих в общую гамму чувств и ощущений, накрывших с головой.

Наш поцелуй прервался минут через пятнадцать или двадцать. Не мной, как это часто бывало, а Кеем, хотя я не прочь была бы и продолжить дальше – тонуть в нашем общем болезненном головокружении мне безмерно нравилось. Я ощущала себя Алисой, падающей в бесконечном колодце – но только не следом за белым кроликом, а в объятиях белого принца.

– Все, Катя, – тихо сказал мне Антон, нехотя отстраняясь, уже просто обнимая и ловя мои руки, дразняще касающиеся его живота с замысловатой татуировкой. – Не надо.

Я молчала, скрывая улыбку.

Фолд. Он не выдержал, первым сбросил карты! Ты молодец!

Парень посмотрел на меня больными блестящими глазами человека, у которого как будто бы была высокая температура. Да и кожа у Кея была не такой как всегда, а чересчур горячей.

– Что с тобой? – прошептала ему на ухо я, касаясь губами серьги. – Такой горячий… Заболел?

– Издеваешься? – мрачно осведомился тот.

Я невинно похлопала ресницами. Тропинин, понимая, что я играю, ухмыльнулся.

– Заболел одной неприятной штукой.

– Какой еще штукой? – улыбнулась я ласково.

– Любовью. Ладно, – он замолчал, жадно оглядывая меня. – Катя…

– Что? – спросила удивленно я.

– Нет, ничего. Просто остановимся, хорошо?

Прерывистое дыхание Кея, раздающееся рядом с моими виском и ухом, щекотало нервы, зажигая на их концах фитили.

– Иначе мы оба будем жалеть. Особенно ты.

Я вздохнула, поняв, что теперь Антон не шутит.

Он подставил лицо ветру, пытаясь успокоиться. А я стояла рядом и пила свой ледяной сок.

Естественно, мне было понятно, почему не надо продолжать, но подобные ситуации мне безумно нравились – как будто бы я в меру своих скромных сил дразнила запертого в клетке зверя. Он принял правила игры под названием «Большая Любовь», почти неукоснительно их соблюдая и очень надеясь, что они все же в скором времени поменяются. Мне нравилось, что теперь он играет по правилам.

Я смотрела на Кея, успокаивая свое разбушевавшееся сердце и наслаждаясь тем, то могу видеть его в такой близи.

Наверное, во всем была виновата тьма, но вдруг мне показалось, что в глубине серых радужек Антона сверкнули драгоценные камни – полупрозрачный благородный кошачий глаз, величественный горный хрусталь или даже гордый в своем великолепном королевском одиночестве алмаз. Я от неожиданности даже остолбенела, поняв, как прекрасны его глаза.

– Ты чего? – удивленно спросил меня Антон. Зловредный ветер усилился и взлохматил наши волосы. Мне нравилось, как они смотрелись вместе: светлые и темные, удачно гармонирующие друг с другом.

– Твои глаза…

– Что с ними не так? Ты вновь увидела в них извращенность? – припомнил он мне двухнедельный случай, когда я заявила Кею, что в его голове живут не тараканы, а голодные скорпионы, а в глазах прыгают одни инстинкты.

– Нет. Они просто красивые.

– Надо же. Комплимент. Но твои глаза куда лучше, поверь. Катя, идем в дом, – мягко попросил Антон. Голос у него сейчас был мягким, плавным, таким, каким я привыкла слышать его у своего одногруппника Антона Тропинина.

Он одной рукой легонько, почти едва касаясь, обнял меня за талию и завел в квартиру, а после плотно закрыл дверь на лоджию, оставив ветер на улице биться о прочные стекла.

– Я в душ, – бросил он мне, включая освещение и стягивая с себя футболку. Меня Кей как-то не очень стеснялся. А может быть, специально это делал, чтобы слегка подразнить, что-что, а манипулировать он умел.