Книга Темный оттенок магии, страница 57 – Виктория Шваб

– Исе ав эран, – ласково проговорила она. – Я не… – она сделала паузу, подыскивая слово, – сую нос в чужие дела. Но мастер Келл – авен, «благословенный», жемчужина нашего города. И если вы принадлежите ему или он вам, то моя лавка тоже ваша.

Лайла поморщилась: она ненавидела благотворительность. Даже если люди дают что-то даром, они всегда сажают тебя на цепь, вешают груз, который нарушает равновесие в отношениях. Лучше уж украсть в открытую, чем стать заложником чужой доброты. Но Лайле нужен был костюм.

Женщина заметила ее замешательство:

– Вы не местная и потому не знаете. Арнезийцы отдают долги разными способами, не всегда звонкой монетой. Сейчас мне ничего от вас не нужно, так что рассчитаетесь в другой раз и так, как вам будет удобнее. Хорошо?

Лайла замялась, но тут во дворце громко ударил колокол, так что она решилась и кивнула:

– Ладно.

Торговка улыбнулась.

– Ир час, – сказала она. – А теперь давайте подберем что-нибудь подходящее.

* * *

– Гмм, – торговка, которая назвалась Каллой, задумчиво закусила губу. – Вы точно не хотите чего-нибудь с корсетом? Или со шлейфом?

Калла с самого начала повела Лайлу к платьям, но та развернулась и направилась к мужским камзолам – великолепным, с четкой линией плеч, с высокими воротниками и блестящими пуговицами.

– Нет, – сказала Лайла, снимая один с вешалки. – Это как раз то, что мне нужно.

Торговка посмотрела на нее с интересом и практически без тени осуждения проговорила:

– Анеш. В таком случае я подыщу вам сапоги.

Через пару минут Лайла очутилась в углу палатки, отделенном занавеской, и в руках она держала необыкновенно элегантные вещи. У нее не просто в жизни не было ничего подобного, она даже впервые прикасалась к такой красоте. «Я беру их напрокат, – сказала она себе, – до тех пор, пока не смогу их купить».

Лайла достала свое имущество: черный камень, белую ладью, серебряные часы и приглашение, сложила все на полу, а затем стянула с себя сапоги и скинула старый, поношенный плащ. Калла дала ей новую черную тунику (она так хорошо подошла по размеру, что Лайла задумалась, нет ли на ней какого-то портняжного заклятия) и узкие штаны, которые на тощей девушке все равно сидели довольно свободно. Лайла отказалась расстаться со своим старым ремнем, и Калле, заглянувшей к ней, чтобы передать сапоги, хватило такта никак не прокомментировать целый арсенал засунутого за него оружия.

Каждому пирату нужна пара хороших сапог, а эти были великолепны – из черной кожи, с подкладкой из какого-то материала мягче хлопка. Надев их, Лайла восхищенно вздохнула. Ну и, конечно, камзол – не камзол, а мечта: с высоким воротником, приталенный, совершенно черный – необыкновенно глубокого черного, прямо бархатного цвета! За спиной струилась короткая накидка, которая застегивалась у горла стеклянными пряжками. Лайла восхищенно провела пальцами по блестящим, черным как уголь пуговицам на груди. Она никогда не увлекалась всякими финтифлюшками и пышными платьями, мечтала лишь о соленом ветре, крепком судне и карте неизведанных земель, но сейчас, стоя в чужой торговой палатке далекой страны, разряженная в пух и прах, Лайла начала понимать притягательность красивой одежды.

Наконец она сняла с крючка заждавшуюся маску. Большинство из тех, что тут продавались, были изящными вещицами из перьев и кружев, отделанными бисером. Симпатичными, но слишком хрупкими. Эта же напоминала Лайле не о платьях и пышных нарядах, а об остро заточенных клинках и кораблях, бороздящих моря ночной порой. Она выглядела грозно. Лайла поднесла ее к лицу и улыбнулась.

В углу стояло серебристое зеркало, и девушка полюбовалась своим отражением. Она больше не была похожа на Призрачного вора с листовки или на щуплую девчонку, которая копит медяки, чтобы порвать с постылой жизнью. В начищенных сапогах до колен ее ноги казались еще длиннее. А благодаря отлично сидящему камзолу плечи выглядели чуть шире, а талия совсем узкой. Маска заострялась книзу, черные рога изящно и в то же время угрожающе завивались над головой. Лайла окинула себя долгим оценивающим взглядом – так же, как девушка на улице, – но теперь уже высмеивать было нечего.

Делайла Бард выглядела как король.

«Нет, – подумала она, расправляя плечи. – Не король, а завоеватель».

– Лайла? – послышался голос торговки из-за занавески. – Подошло?

Девушка рассовала свои вещи по карманам с мягкой шелковой подкладкой и вышла. Каблуки звонко застучали по камням, но Лайла уже проверила и убедилась, что, если двигаться на цыпочках, шаги будут бесшумными. Калла улыбнулась, озорно подмигнув, и цокнула языком.

– Мас авен, – сказала она. – В таком виде не мужчину соблазнять, а город штурмовать.

– Келл будет в восторге, – заверила Лайла, и едва уловимая нежность, с какой она произнесла его имя, вызвала у торговки улыбку.

Но тут снова раздался колокольный звон, и Лайла чертыхнулась про себя.

– Мне пора, – поспешно проговорила она. – Еще раз спасибо.

– Потом рассчитаетесь, – просто улыбнулась Калла.

– Конечно.

Когда она уже покидала палатку, торговка добавила:

– Заботьтесь о нем.

Лайла мрачно усмехнулась и подняла воротник камзола.

– Конечно, – повторила она и скрылась в толпе.

II

Над головой Келла были красные, золотые и ярко-синие пятна. Поначалу он видел лишь широкие полосы, но, когда ему удалось наконец сфокусировать взгляд, он узнал драпировки. В каждой спальне во дворце драпировки на потолке создавали иллюзию небесного свода.

Прищурившись, Келл понял, что лежит в комнате Ри.

Потолок в его собственной спальне изображал полночь: волны иссиня-черной материи, расшитой серебряными нитями. Потолок в спальне королевы был словно безоблачный голубой полдень, а потолок у короля – как сумерки с желтыми и оранжевыми лучами. Лишь спальня Ри была задрапирована под рассвет. У Келла закружилась голова, он закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями.

Он лежал на диване, утопая в мягких подушках. Где-то играл оркестр, и сквозь музыку слышались смех и звуки буйного веселья. Ну конечно, праздничный бал. Тут кто-то кашлянул, Келл снова с трудом раскрыл глаза и, повернув голову, увидел напротив себя Ри.

Принц сидел развалившись на стуле, закинув ногу на ногу, и прихлебывал чай. Выглядел он крайне обиженным.

– Брат, – сказал Ри, осушив чашку. Он был весь в черном, но камзол, брюки и сапоги украшали десятки золотых пуговиц. На голову вместо привычной короны он водрузил безвкусную маску с кучей искрящихся золотых блесток.

Келл хотел отбросить волосы с глаз, но обнаружил, что не может этого сделать. Его руки были скованы наручниками за спиной.

– Ты что, шутишь? – Он кое-как сел. – Ри, ради всех святых, почему на мне эти штуки?