Онлайн книга «Неизвестность»
|
– А если мама? – спросила Анечка. Я достал бумажник, вручил его Анечке. – Держись за борт! – предупредил ее. И прыгнул в воду. В воде открыл глаза и тут же закрыл: слишком мутная вода, ничего не видно. Дно оказалось близко – илистое наощупь, я пошарил руками, не нашел телефона, да и не надеялся. Вынырнул. С кормы влез в лодку, стараясь ее не раскачивать. Анечка смеялась, ужасалась и охала. – Ты весь мокрый! – Неужели? – оглядывал я себя. – Как это меня угораздило? Я снял футболку, джинсы, отжал, надел на себя. – Надо быстрей домой! – тревожилась Анечка. – И такси не вызовешь, телефона же нет! Давай быстрей к берегу! Пока причаливали, пока шли к выходу, я почти высох – день был очень жаркий. Поймали такси, я сел с Анечкой на заднее сиденье. – Ну ты даешь! – сказала она. – Маме расскажем? – Почему бы и нет? Мы поехали. Она обняла меня за руку и прижалась к плечу. Значит – простила. И я себя простил, хотя некоторая нарочитость того, что я сделал, все-таки смущала. Но лучше нарочито сделать правильное дело, чем не нарочито не делать ничего. Дома мы весело рассказали о нашем приключении. Мама и Ирина улыбались, напоили меня горячим чаем с медом и лимоном, Ирина растерла мне грудь какой-то настойкой каких-то трав, отчего я стал пахнуть по-деревенски уютно. Чувствуя себя добрым домовым, от которого всем хорошо, пошел к себе в комнату. Появилась мысль записать то, что произошло сегодня. Не в виде документального фиксирования, а – сделать из этого рассказик. И даже с моралью. О родителе, который гуляет с ребенком, а сам весь в своих важных мыслях и заботах, не слышит вопросов ребенка, не интересуется им, хотя это есть самая главная забота. Увлекся, буквы словно сами появлялись на мониторе и складывались в слова. Постучала и вошла Анечка. – Можно? – Прости, я занят. – Ладно, потом. И СНОВА ВЕРА (2010) Двери вагона раздвинулись, и я увидел прямо перед собой Веру. Удивился, сказал: «Привет!» И тут же понял, что это не она. Просто очень похожа. Женщина вошла и села неподалеку, лицом ко мне. На мое приветствие не ответила, только глянула с легким недоумением. Я отрицательно покачал головой, приложил руки к груди, а потом развел их: дескать, простите великодушно, обознался. Она ответила безличной улыбкой; так светские дамы прощают мелкие оплошности официантов, маникюрш и прочих людей из обслуживающего персонала. Рядом с нею освободилось место, я сел и сказал, деликатно посмеиваясь: – Извините, но вы так похожи… Просто одно лицо! – Бывает. Мне показалось, что я услышал в ее голосе сочувствие и, пожалуй, даже готовность поддержать разговор. Она была одета не для метро. Слишком высокие и тонкие каблуки, джинсы с дырами на загорелых коленях, смело короткая и прозрачная блузка, да еще завязанная узелком над обнаженным животом. Если бы ей было восемнадцать-двадцать, ничего удивительного, но в тридцать-тридцать пять, а ей было на вид столько, женщины так в метро не ездят, этот наряд – для суверенного автомобильного пространства, где тебя не зацепит чей-то охальный взгляд или, того хуже, чья-то охальная рука. Я рискнул догадаться: – С машиной что-то случилось? – Вроде того. – А как вас зовут? – Сравнить хотите? – Конечно. Интересно же. – Вера. Неужели и имя такое же? – Клянусь. Обалдеть. Так не бывает! – Людей много, я тоже двойников встречала. А кто она? – Типа по жизни моя любовь! – сказал я торжественно и дурашливо. Она усмехнулась. Поняла: мужчина не любит пафоса. Оценила. Умная. И от нее немного пахло вином. Это обнадеживало. – И что с ней случилось, с той Верой? – спросила она. – Да ничего. Осталась в прошлом. – Все там будем. Фраза не из заурядных, я обнадежился еще больше. Спросил: – Вы до какой станции? – Сейчас выхожу. – А что если мы посидим где-нибудь? Просто так, поболтаем. Скучно же говорить все время с теми, кого знаешь. Я вам историю свою расскажу. Вера осмотрела меня – не скрывая, что оценивает, но с веселой, не обидной улыбкой. Что ж, выглядел я, как всегда, прилично. Серый пиджак, белая рубашка, голубые джинсы с потертостями – намек на несогласие со своим возрастом, темно-красные кеды – намек еще более очевидный. – Ладно, – сказала она. – Полчаса у меня найдется. Я хоть и надеялся на что-то, но не обольщался. Скорее всего, Вера возвращалась с какого-то мероприятия, где немного выпила, поэтому не села за руль, решила прокатиться почему-то на метро, домой ей еще не хочется, почему бы немного не выпить за компанию с этим, судя по всему, вполне культурным человеком? Около метро была «Шоколадница» с верандой, там мы и устроились. Вера курила, как и я. Общие слабости тоже сближают. Я осторожничал, пил вино по чуть-чуть. Рассказал свою историю. Она слушала с интересом. Правда, ей постоянно звонили, она, извинившись, брала трубку, отвечала, обсуждая какие-то деловые вопросы. – У вас важная работа? – спросил я. – В «Экспоцентре». Скоро презентация, вот и приходится… Один раз позвонил какой-то Дима. – Димчик, я еще работаю, – сказала Вера. – Найди там что-нибудь, все же есть. И пояснила мне: – Сын. Четырнадцать, а все еще дитя. – Четырнадцать? Когда вы успели? – Да бросьте, мне тридцать пять уже. – А муж где? – Где у нас все мужья? В Караганде, естественно. Как и вы. Тоже ведь женаты? – Женат. Но… – Без подробностей, ладно? – Я и не собирался. Итак, я рассказал свою историю и услышал ожидаемое: – На что вы надеялись, непонятно? Ясно же, что она вас не любила никогда. – Я и не надеялся. Просто… Просто с этим живу. Несмотря на то что ее уже нет. – И нравится так жить? – Нет. Но без этого было бы еще хуже. – Если б ты был со мной… Извини. – Давно пора на «ты». – Если б ты был со мной, то есть, как муж, а я бы знала, что ты кого-то любишь, я бы не смогла. Выгнала бы. Твоя жена знала? |