Книга Уровень. Магия, страница 23 – Вероника Мелан

Снег почти стаял. Кое-где виднелись присыпанные сосновыми иглами лужи, унты тяжелили ноги, хотелось сменить их на кроссовки.

Вот ведь вредные тотемы: знали же, что станет теплее… Бабка тоже хороша, могла бы предупредить.

Опираясь на ставшую привычной палку, Марика мурчала под нос всплывшую в памяти мелодию.

Перелетая с ветки на ветку, щебетали птицы, радостным чириканьем приветствуя соседок и утро. Шуршали о своем листья на тонкоствольных, проросших между высокими соснами деревцах. Казалось, ноздри щекочет грибной запах. Нет, не может быть здесь грибов. Не сезон вроде бы, хотя кто поймет эту Магию…

Главное — двигаться вперед, а там уже скоро будут и деньги, и счастье, и все остальное. У любой дороги есть конец, и идущий обязательно достигнет его. Останутся в прошлом кристаллы и другие препятствия, найдется пилон, примет семечки и исполнит все заветные желания. А там домой, прочь из бабкиной каморки — на дневной свет Нордейла, к оставшейся на стоянке машине. Вот будет замечательно принять пенную ванну, выйти на балкон с бокалом белого каннского, а после зарыться в мягкую постель, зная, что ты богат и все уже позади.

По крайней мере, Марике казалось, что выйти с Уровня она должна через тот же вход, что и вошла, то есть через бабкин дом. А дверь? Туда наверняка ведут все двери, которые открываются отсюда. Главное — не потерять зернышки и не запросить преждевременную эвакуацию…

Хмурясь мысленно туче, наползшей на радужное настроение, Марика дошла до небольшого ручейка, пересекающего тропку, и присела на корточки, чтобы умыться.

Ну уж нет. Заветные семечки она не потеряет, не отдаст и не продаст. Покажет коварной судьбе, таящей за каждым углом опасности, фигу и получит-таки свое.

Вода оказалась ледяной — пальцы тут же замерзли.

Но лицо радовалось влаге, ручей уносил с собой пыль и грязь.

Ух, свежо, хорошо!

Закончив плескаться, Марика взглянула на грязный рукав и покачала головой — нет, таким она вытираться не будет, — убрала выбившиеся локоны за уши, выпрямилась и огляделась.

Хм, сервала не видно, присутствовал лишь взгляд в спину, к которому она успела привыкнуть, по бокам — стены сосен, а впереди, насколько хватало глаз, тянулась, уползая вверх, заветная тропа.

Что ж, ей туда.

Лес кончился неожиданно. Был-был — и вдруг остался позади, отступил от плато, на которое она шагнула, добравшись до вершины холма.

Открывшийся вид завораживал.

Бескрайняя поляна, покрытая пушистым травяным ковром, а чуть поодаль, снова явившиеся из далекого сна, вырастали из земли разлапистые, сверкающие на солнце, голубоватые, выше человеческого роста кристаллы. Не карликовые, рассыпанные по земле самоцветы, как она думала поначалу, а гигантские граненые камни, похожие на уменьшенную копию тех, что иногда стояли на столах геологов в качестве сувениров.

Всего пять на расстоянии нескольких метров друг от друга.

Вот, значит, что изображала карта.

Марика сбросила рюкзак, стянула душную толстовку и присела отдышаться.

Прошла минута. Вторая. Вокруг — лишь шорох стеблей и едва слышные завывания ветра.

Здесь, на вершине, мир вдруг показался сюрреалистичным: звенящая синева неба над головой, колышущаяся волнами трава и тишина — тишина бесконечного простора.

Плато. Полдень. Стоящие вдалеке граненые монументы.

Зачем они там? Может, обойти? Но Уровень никуда не приводил просто так; значит, и сюда она добралась с какой-то определенной целью. Вот только с какой?

Помнится, проводник предупреждал не посещать это место ночью. Что ж, она выполнила наказ — пришла днем.

Край глаза уловил движение; Марика повернулась: на тропе, по которой она недавно пришла сюда, стоял дикий кот.

Его уши нервно подергивались, а короткая рыжая шерсть топорщилась на ветру.

* * *

Подойти решилась не сразу: не знала, чего ожидать. Приближалась медленно, как сапер, шаг за шагом, ежесекундно ожидая не то подвоха, не то неожиданности в виде громового оракульского голоса, вопрошающего: зачем пришла?

Зачем? Она и сама бы не сумела ответить. Дорога привела, вот и пришла — пройти бы мимо, вот и вся задача.

Когда поверхность ближайшего камня оказалась на расстоянии вытянутой руки, Марика замерла и зачем-то задержала дыхание; озорник-ветер трепал выбившийся из-за уха локон.

Здесь, вблизи, кристаллы казались еще больше, еще массивнее, еще монументальнее. Кто поставил их здесь, когда? Ровные стенки отполированы до блеска — ни вкраплений, ни изъянов, лишь замершие в глубине крохотные пузырьки — слипшаяся во времени газировка.

Вновь неровно заколотилось сердце, включив предупреждающий о возможной опасности режим.

«Иди по тропе, — мелькнула мысль, — просто пройди мимо. Трогать не обязательно».

Но потрогать хотелось. Почему-то, безо всякой причины. Просто положить ладонь на стенку и ощутить не то тепло, не то прохладу.

Высоко и ровно, почти в зените, стояло солнце.

Собственная тень юркнула под ноги, но воздух сохранил часть утреннего дыхания, не прогрелся. Колыхалась, поддаваясь невидимым касаниям, трава — пригибалась и распрямлялась, замирала на несколько секунд и вновь приходила в движение, играла с ветром.

Марика решилась.

Сделала шаг вперед, подняла руку и осторожно прижала ладонь к кристаллу — тот оказался прохладным.

Что-то изменилось. Казалось, от прикосновения камень ожил, вдохнул в себя чужое присутствие и открыл невидимые глаза, рассматривая гостя. Рассматривая долго, тяжело, вглядываясь в самое сердце, в слои, недоступные для многих.

«Кто ты, чужак? А-а-а, странница… давно никого не было, давно. Что ж, постой и послушай меня…»

Нет, голос наяву не звучал, вокруг царила тишина. Монолог ощущался скорее в незримой вибрации, исходящей от голубого исполина.

Она струсила.

В какой-то момент хотела было отступить, но усилием воли удержалась на месте. Выстояла борьбу с собственным страхом, лишь плотнее прижала руку к грани и замерла, всматриваясь в мутноватую глубину.

А спустя минуту, когда уже отчаялась понять, зачем, собственно, стоит здесь, вдруг увидела, как пузырьки пришли в движение. Закружились, завращались и неожиданно сложились в четкую и ясную картинку.

В которой Марика увидела себя.

Деньги ковром устилали пол гостиной, диван, кофейный столик и стопками лежали на кресле. Купюры, множество купюр, золотой океан. Они оккупировали не только пространство квартиры, но и пространство жизни, пропитали атмосферу энергией роскоши, вседозволенности и дикой необузданной свободы.

Лежа на полу прямо поверх денег, Марика — та Марика из кристалла — смеялась. Нагребала в ладони охапки долларов, подбрасывала их в воздух и хохотала, когда они падали ей на лицо, волосы, колени, грудь. Она нежилась поверх них, как морская звезда нежится при прикосновении океанских волн, как сказочный эльф наслаждается падающей с неба сверкающей волшебной росой.