Онлайн книга «Полёт попугайчика»
|
В номере пансионата Кит заперся в ванной, разделся и долго всматривался в зеркало, которое отображало его только до пояса. Кит ворошил пальцами густые волосы, чуть завивавшиеся на кончиках, ища грозные признаки облысения, внимательно оценил свои плечи и торс — широкие, закаленные тренировками, и упокоился только тогда, когда понял, что ничего общего с мистером Хогартом во внешности не имеет. Укладываясь спать, он мысленно поблагодарил своего деда, отца Оливии, бравого вояку, который почти до самой смерти выглядел так, словно сошел с конвейера на фабрике солдатиков в темно-красных беретах. И все же прежнее восхищение отцом давало о себе знать. Мистер Хогарт не просто так отвел десятилетнего сына в команду футболистов. Мистер Хогарт не просто так дарил Киту плакаты с Бреттом Фарвом. Мистер Хогарт не из простой прихоти учил Кита стрелять по жестяным банкам на окраине города. Мистер Хогарт воплощал в Ките себя — того себя, которым он всегда хотел быть и которым пытался казаться. Если бы в семью Хогартов заглянули социальные работники, они нашли бы массу поводов отправить мистера Хогарта на скамью подсудимых, а Кита — в интернат. Если бы Кит посчитал методы воспитания мистера Хогарта несколько странными и вздумал бы на них пожаловаться, так бы оно и случилось. Но Кит не считал эти методы необычными — он точно знал, чего добивается его отец, и давно согласился с тем, что методы эти правильные, хотя и чувствовал иногда, как под толстым слоем его собственного спокойствия копится страх, обида, неприязнь и злость. Все эти чувства Кит отмечал машинально. Он не задумывался над ними и не пытался разобраться — просто повесил на каждое ярлычок с определением и на этом успокоился. К тому же, у него были вспомогательные способы обороны. * * * В пятницу миссис Хогарт жарила котлеты. Кит еще в прихожей почуял знакомый запах. Он старательно припрятал распечатку своей роли под курткой, снял кроссовки и постарался проскользнуть через гостиную. Мистер Хогарт сидел перед телевизором, обмакивая булочки в растопленное масло. На экране метались игроки «Нью-Йорк Джетс». — Садись. — Мистер Хогарт хлопнул ладонью по дивану рядом с собой. — Давай-ка обсудим. Это было любимое его препровождение. Кит садился рядом и объяснял тактику текущей игры. В игре «Нью-Йорк Джетс» было что обсудить, и Кит присел на край дивана, плотнее запахнув куртку. Некоторое время Кит смотрел на экран. Ему было жарко, спина взмокла. Из кухни доносилось пение миссис Хогарт и звон посуды. — Что скажешь? Кит не успел ответить. Миссис Хогарт высунулась с большим блюдом тостов: — Кит, отнеси папе. И сними куртку. Ее фартук и рукава были в муке. Кит нехотя поднялся, принял блюдо, прижимая локти к бокам, но листочки с ролью, запаянные в папку-файл, все-таки выскользнули на пол, и мистер Хогарт поднял их, и сразу потянулся за очками. Кит остался стоять с блюдом в руках. Миссис Хогарт исчезла из комнаты и что-то напевала в глубине кухни. Мистер Хогарт вчитался в заголовок, вынул листки и задумчиво их перебрал. — Театр, сынок? — Небольшая роль, — сказал Кит и поставил наконец блюдо. Теперь не имело смысла оставаться в куртке, и он принялся раздеваться. Мистер Хогарт посмотрел поверх очков: — Ты прятал от меня это? Кит промолчал. — Садись-ка, сынок. «Нью-Йорк Джетс» суматошно собрались в кучу и прыгали всей толпой, отмечая удачный тачдаун. — Представь себе, — сказал мистер Хогарт после небольшой паузы, — что ты едешь в машине и на сиденье рядом человек, которому ты доверяешь, и вдруг этот человек достает револьвер… Ему пришлось прерваться, чтобы выйти ненадолго и вернуться с револьвером. Дуло револьвера мистер Хогарт прижал к виску Кита, а сам забрался на диван и навис над ним. От мистера Хогарта пахло булочками. — Он тебе, оказывается, и не друг вовсе, а собирается убить тебя и забрать твою машину. И что ты ему скажешь, сынок? Быть или не быть, вот в чем вопрос? Или станцуешь танец маленького лебедя? А что ты будешь делать, когда он сделает вот так? Щелкнул курок, провернулся барабан револьвера. У Кита зелень поплыла перед глазами, колени предательски задрожали, и он схватился за них руками. — Что ты будешь делать, когда он начнет тебя убивать? Вот так! Вот так! Дуло вжималось в висок все сильнее, Киту казалось, что сейчас лопнет тонкая перегородка, или случится непоправимое — чертов револьвер окажется заряжен, и за тремя-четырьмя пустыми щелчками последует оглушительный выстрел. Против воли Кит начал наклоняться, пытаясь ослабить давление. — Страшно? — спросил мистер Хогарт. — Никогда не бойся оружия, сынок. Я учу тебя быть настоящим мужчиной, так что держись! Не распускай сопли! Страшно?! Почему ты дрожишь?! — Я понял, — сказал Кит. — Больше никакого театра. — Больше никакого театра. — Котлеты готовы, мальчики, — сказал миссис Хогарт, заглядывая в столовую. Револьвера она будто не заметила. — Кит, подними куртку с пола… Проклятая зелень перед глазами рассасывалась долго, но вилку Кит держал крепко, никакой дрожи. Наверное, он давно смог бы привыкнуть к этим воспитательным мерам, если бы не видел однажды, как мистер Хогарт, размахивая «незаряженным» карабином и позируя с ним для фото, нажал на курок и всадил пулю в липу, с которой посыпались куски коры и листья. Мистер Хогарт уверял, что после этого случая он пять раз на дню проверяет все оружие, но то же самое он говорил и до того, как пристрелил липу. Кит жевал котлету, хотя его все еще подташнивало. Миссис Хогарт то и дело спрашивала, вкусно ли получилось, и он кивал, но думал о другом — как же по-настоящему отучиться бояться? Как стать тем, кого хочет видеть отец — несгибаемым, хладнокровным, жестким? Что должно произойти, чтобы отвалились чертовы нервы и получился идеал, настоящий идеал настоящего мужчины? Кит поднялся из-за стола и пошел наверх, в свою комнату. Свет он включать не стал, но сразу же включил ноутбук и улегся с ним на кровать. Ему вдруг вспомнился маленький рыжий чудик, который днем метнул в громилу Морана тарелку с картошкой. Парень, наверное, боялся до обоссанных штанов, но его так довели, что он свой страх каким-то образом преодолел. Кит не раз и не два наблюдал, как на рыжего Попугайчика сваливаются проблемы, связанные с неукротимой фантазией парней из футбольной команды. |