Книга Салон красоты. Мент и заложница, страница 57 – Мария Ветрова

— Нет, не нахожу, — честно признался Либидовский.

— В вас говорит корпоративная лояльность, — неожиданно без запинки произнесла сложное сочетание Светлана. — А я — свободный человек! Я объективна. Она уже не та Виктория, из-за которой мужчины выворачивали шеи.

— Как это? — поинтересовалась Лиза.

— Ну, оглядывались на нее. Сейчас в ней просматривается что-то совсем иное… Я помню, как-то вечером… Да, собственно, когда здесь кошелек нашли! Какое у нее было ужасное лицо! Прямо вижу: в полумраке она напоминала химеру с собора Парижской Богоматери.

— Ну, это вы уж преувеличиваете, — снова возразил доктор.

— Нет и нет! Вы помните — у Пушкина? «Красота и зло несовместимы»!

— По-моему, Пушкин говорил про гений и злодейство, — осторожно заметил Либидовский.

— Какая разница?!

Разговор явно приобретал философский характер, и Лиза сочла этот момент самым подходящим, чтобы удалиться:

— Извините, меня клиенты ждут… Пойду!

Доктор кивнул, а Светлана не обратила на ее слова ни малейшего внимания. Прежде всего потому, что увидела направлявшегося к их столику Константина.

— О-о-о, добрый вестник… — не замедлила она прокомментировать. — Сейчас позовет меня к Виктории, та станет уговаривать, и я, может быть, размякну…

Однако ее прогноз не подтвердился.

— Вы Викторию Сергеевну не видели? — На лице телохранителя отразилась крайняя степень растерянности.

— На тебя что, тоже магнитная буря подействовала? — полюбопытствовал Либидовский. — Она же в кабинете.

— Ее там нет… — Костя жалобно посмотрел на присутствующих.

— Ты же у входа стоял! — Не успевшая уйти Лиза покачала головой. — Она должна была мимо тебя пройти, если ушла!

— Она не проходила…

Светлана откинулась на спинку стула и неожиданно громко расхохоталась.

— Напилась, что ли? — Телохранитель неприязненно покосился на нее.

— Да, я напилась! — сквозь смех проговорила Светлана. — Но ты-то… ты! Два года тут работаешь и не знаешь, что у нее в шкафу есть дверь на улицу!..

— Какая дверь? — На Костю было жалко смотреть.

— Обыкновенная дверь! Наша Виктория — женщина-загадка: вся состоит из тайн, интриг, секретов… Ей бы в средневековье жить! Вот тогда она бы всех нас с легкостью взяла бы — и отравила!..

— Слушайте, что она несет?! — побледнел телохранитель.

— Слушай, Костя. — Лизе стало жалко парня. — Она не несет. Она знает здесь все закоулки. Так что пойди, пожалуйста, и убедись сам. Да, Светлана Юрьевна?

Лиза повернулась к столику и увидела, что Светлана, положив голову на стол, сладко спит, а на ее губах, словно приклеенная, застыла блаженная улыбка…

Спидометр показывал уже сто двадцать, когда Виктория начала сбрасывать скорость: впереди показался дачный поселок. Быстрым движением она приглушила спидолу, из которой всю дорогу гремел голос Ирен Жакоб.

Скорость наконец была сброшена, и очень медленно машина начала петлять по узким и не всегда заасфальтированным улицам поселка. Чувствовалось, что дорога эта была ей отлично знакома, настолько уверенно Вика сворачивала в довольно запутанные, порой производившие впечатление тупиков, переулки. Дачу Дрона она миновала так, что, если бы ее даже ждали здесь заранее, никто бы не заметил машину не только из окон, но и из будки охранника…

Ее целью был дом напротив этой дачи — слегка покосившийся, невзрачный, явно предназначенный на снос. Об этом свидетельствовали пустые глазницы окон, через которые просматривались стены с грязными ободранными обоями — остатки чьего-то убогого быта.

К домику Вика подъехала совсем с другой стороны, благо за ним поселок пока не имел продолжения и переходил в довольно густой, почти девственный лес.

Заглушив мотор, Виктория глубоко вздохнула и внимательно всмотрелась. Очевидно, результат ее вполне удовлетворил, потому что сразу вслед за этим она достала из-под сиденья пластиковый сверток. Нисколько не таясь, Вика развернула его и извлекла на свет довольно увесистый пистолет. Опустив оружие в сумочку, она выбралась из машины и стала пробираться к дому.

В Настиных глазах отражалась ярость. Все еще связанную и с заклеенным ртом, эти двое отморозков втащили ее в дом и, усадив на стул в полупустой комнате, ушли… Вот уже минут, наверное, пять она пребывала в этом беспомощном и унизительном положении. Терпение девушки, наконец, иссякло.

Сделав над собой неимоверное усилие, Настя поднялась со стула и начала мелкими шажками двигаться к двери… Она почти достигла своей цели, когда створки неожиданно распахнулись и на пороге, в сопровождении все тех же отморозков, появился Дон Антонио… Это действительно был он — Антон Михайлович Дронов, просто Дрон, так самозабвенно распевающий под гитару цыганские песни на четверговых вечерах Марии Петровны, «добрый гений», столько хорошего сделавший и самой Насте, и даже ее матери, человек широкой души и необыкновенной щедрости…

— Эт-то что еще за балаган?! — Он грозно повернулся к своим спутникам. — Кто связал девочку?

— Антон Михайлович, — робко пролепетал водитель, — она сопротивлялась…

— И правильно делала! — Дон Антонио зловеще взглянул на водителя. — Нормальный человек всегда сопротивляется, когда с ним так обходятся!.. Вы что, не могли объяснить по-человечески?.. Что у тебя с носом? — внезапно поинтересовался он у бугая.

— Он же говорит, она сопро…

Не дослушав, Дрон обнял готовую упасть Настю:

— Сейчас, милая, тебя развяжут… Идиоты!..

Водитель кинулся исполнять приказание хозяина и в мгновение ока освободил Настю и от пут, и от пластыря на губах.

— Антон Михайлович! — Она и не подозревала, что может так кричать. — Что… что происходит?!

— Ну все, все, успокойся… — Дрон ласково погладил девушку по голове. — Я тебе, Настена, сейчас не могу всего объяснить: времени нет… Скажу только одно: ничего плохого с тобой не случится! Ты мне веришь?

— Да. — Настя перевела дыхание.

— Вот и хорошо. — Он склонился к ее уху. — Прости, но у меня действительно не было другого выхода…

— Антон Михайлович, послушайте, я вас хочу предупредить…

— Настена, потом! — Дон Антонио покачал головой. — Сейчас каждая секунда дорога…

И, не слушая больше девушку, Дон Антонио стремительно вышел из комнаты.

— Все, тихо!.. — Все тот же бугай остановил бросившуюся было за ним Настю.

— Руки убери! — Она мгновенно приняла боевую стойку.

— Ты че, а? — Парень в ужасе шарахнулся в сторону. — Я тебя хоть пальцем тронул? Я должен тебя охранять — я и охраняю, не мешай работать!

И, выскользнув из комнаты, мгновенно запер дверь снаружи. На секунду замешкавшаяся Настя, бросившись следом, наткнулась на крепкие, как металл, створки… В отчаянии ударив по ним кулаками, она бессильно опустилась на пол.