Онлайн книга «Заххок»
– Проблемы? – С Зухуром непонятки. Не мог он уйти в одиночку. Во-первых, не охотник. Во-вторых, взбреди ему такая блажь, погнал бы с собой свиту. – От тебя прячется, – смеётся Ястребов. К вертушке направляется новый посланец. Гафур, телохранитель. Служит Зухуру точно пёс, но в общем нормальный мужик. Подходит: – Ас салом, Даврон. Как дела, здоровье?.. – неспешно выпускает обойму вежливых вопросов, не требующих ответа. – Нормально. Ты как? – Не знаю. Подумать надо. – Ну, думай. А в чем загвоздка? – Блатной сказал, что Зухуршо на охоте, да? Не верь. Я тебя уважаю, зла не хочу. Потому подошёл… Киваю: понимаю, мол. Спасибо. – Зухуршо не жди. Не вернётся. Непонятно. Не такая здесь местность, чтоб реально от меня смыться. – Не в Афган же удрал. Гафур указывает на небо. – Туда. Ощущение, будто бежал, а на пути внезапно опустилась стена, и я с разбегу, в горячке погони – мордой в бетон. – Сам?! Или кто помог? – Парнишка здешний. Тыква из Талхака. Приказываю себе остыть. Зухур получил своё. Несущественно, кто наказал – я или кто-то другой. Делаю глубокий вдох. Медленный выдох. Порядок. Тыква? Да, помню… Боец из местных, Гуломов. Тот, что сопровождал меня в дом, где живёт Зарина. Ястребов открывает дверцу, выходит, Гафур рассказывает, что и как произошло. – У вас тут, как в кино, – говорит Ястребов. – Деревенский детектив… Ну что ж, Даврон, проблема решилась сама собой. Летим обратно. – Погоди, – говорю. – Тыкву этого надо изловить. Ястребов хлопает себя по бедру: – С тобой не соскучишься! Изловим, дальше что? Душанбе бомбить полетим? Лётное время, брат, – штука недешёвая, время и керосин… Ну зачем тебе пацан? Пусть бежит. Растолковываю: – Боец совершил тяжкий проступок. Необходимо наказать. Показательно. Чтобы никто в отряде не думал, что можно укокошить вышестоящего по званию и сбежать. Расстреляю перед строем. Он отводит меня в сторону. – Не понял, – говорит негромко, чтоб не слышал Гафур. – Тебе-то об отряде какая забота? Теперь на меня работаешь. Я свои условия выполнил, твоя очередь. Наплюй на высокие материи, и возвращаемся. Ага, хозяин заговорил! Расставляю точки над «и»: – Давай проясним: я на тебя не работаю. Всего лишь подписался выполнить один заказ. Насчёт долговременного контракта уговора не было. Ястребов задумывается. – Торгуешься или доброту мою испытываешь? А, так и быть! Получил лошадь, бери и уздечку. Охота на Тыкву пойдёт как бонус. Для закрепления отношений. Вот только насчёт керосина… Ты своё обещание-то не забыл? Гляди, весь будущий гонорар ухлопаешь на расплату с летунами. – Дисциплина дороже. – Возвращаюсь к Гафуру: – Ты видел, куда он направился? Гафур понижает голос: – Наверное, блатные его на Кухи-Мурдон загнали. Нас в детстве пугали: «Там мертвецы живут, люди оттуда не возвращаются». Хотя один старик рассказывал, какое-то ущелье есть, по которому он в молодости к Тавильдаре вышел. Тыква вряд ли найдёт… – Меня-то не пугай. Лезь в вертолёт. Покажешь страшное место. Вертушка поднимается над хребтом, вдоль которого тянется пастбище. Горные отроги внизу плывут, точно складки измятого бурого одеяла. Такими укрываются в детских домах. На северо-западе одеяло окаймляет охряная полоса. Гафур тычет в окно в ту сторону и кричит, пытаясь переорать рёв двигателя: – Кухи-Мурдон! На подлёте понимаю, почему про гору рассказывают сказки. Пологая стена цвета ржавчины поднимается уступами. На ней, точно могильные обелиски, в беспорядке разбросаны выходы тёмных скальных пород. Шестнадцать двадцать. Гафур, глядя в окно, тычет пальцем – указывает вниз. Перехожу к левому борту. Внизу, по одной из террас в нижней трети склона движется маленькая человеческая фигурка. Гуломов. Возвращаюсь к правому борту, надеваю ларинг. – Тарас, слева от тебя. Видишь? – Вижу. – Сможешь сесть? – Ща узнаем. Разворачивает машину, снижается. Сообщает: – Облом. Уклон восемь градусов. Не хочу рисковать. – Неужто зря летели? – Могу подвиснуть. Площадка широкая, ветер позволяет… Он подводит вертушку носом к склону, на высоте зависает над террасой и плавно опускается вертикально вниз. Вижу Гуломова. Стоит неподвижно справа от снижающейся машины. Попыток бежать не предпринимает. Вертушка подвисает над самой площадкой. Голос Тараса информирует: – Приехали. Вешаю ларинг на кронштейн. Гафур встаёт, орёт: – Я приведу! Отмахиваюсь: – Отставить. Сиди. Открываю дверь. Высота – метра полтора. Спрыгиваю, иду к Гуломову. Он не трогается с места. Подхожу. В правой руке бойца – трофей. Зухурова башка. – Дай-ка. Гуломов протягивает мне тряпичную петлю, на которой висит голова. Поднимаю её на вытянутой руке. Голова перекашивается набок – грязная тряпица оттягивает ухо. Разглядываю с холодным любопытством. Зухура не узнать. Сейчас он напоминает гнилую дыню в базарной оплётке. Лицо смято, нос разможжен вдребезги, губы расплющены, но крови почти нет. Мне приходит на ум, что система, вероятно, действует сложнее, чем представлялось. Я считал, что Зухур – всего лишь запал. Шарахнуло и его, да пострашнее, чем Зарину. И этого деревенского паренька тоже зацепило. Возвращаю трофей бойцу. Спрашиваю: – Штрафные удары на башке отрабатывал? Он, мрачно: – Нет, я вратарь… Когда играем, на воротах стою. – Неважно. Жёлтая карточка тебе обеспечена. Знаешь, что это такое? – Конечно. Радио слушаю. – Так вот, в сегодняшнем матче жёлтая карточка – расстрел. Боец, мрачно: – Знаю. – Факт, знаешь, раз бегством спасался… – Я не спасался… От них уходил. – Логика где? – спрашиваю. – Уходил, значит, спасался. Боец, упрямо: – Нет. Они шакалы. К ним в руки попасть – позор. – Предположим. А сейчас почему стоял, ждал? Дунул бы в гору. Боец выдаёт: – Вы человек. От людей бегать позорно. – Хочешь сказать, что смерти не боишься? |