Онлайн книга «История Бернарды и Тайры на Архане»
|
Записки тут же полетели в мусорное ведро. А Клэр ему еще торт… Пришлось упереть взгляд в доску. Как такое понять, как разобрать? – Пространственно-временной ниам делится на шесть частей, и, если изобразить его графически, напоминает лепестки цветка… По темной поверхности забегал мел. Почему мел? Почему не какая-нибудь новая технология – так лучше усваивается? Моей предельной концентрации хватило на минуту или около того, затем она охотно рассеялась, и освободившиеся из заключения мысли тут же переползли на приставленный к парте с внутренней стороны пакет – легкий, но объемный. С еще одним размером тридцать на сорок сантиметров внутри пакетом – бумажным. Понравится ли подарок Тайре? Не расстроит ли? Нет, не расстроит. Потому что, если бы такой кто-нибудь подарил мне, я бы очень обрадовалась. Пусть даже через слезы. К тому же я старалась. И днем ранее я действительно старалась. Вытащила из шкафа обе тулы, расстелила их на стуле – они благодаря усилиям Клэр были выстираны и выглажены – и какое-то время придирчиво их рассматривала. Как хорошо, что Тайра все это время таскала наши торговые одежды с собой, как хорошо, что не выбросила их, как когда-то монастырские. И платки сохранились – настоящая удача. Хотя я могла бы и без них. Хороший фотоаппарат отыскался у Ани – она, оказывается, увлекалась фотографией и с удовольствием поделилась сложным агрегатом и накрученной на него линзой-телевиком со мной. Долго объясняла, как пользоваться, долго рассказывала, как защитить от пыли. Как следствие, домой я вернулась с раздувшейся от информации головой и кучей разрозненных знаний. Теперь камера лежала на дне смешариковой корзины – кто отличит такую от местной, арханской? И я знала, что подарить самой Ани-Ра, когда у той наметится праздник. Отличную фотокамеру – что же еще? Или объектив. В общем, идеи были. Стоило мне облачиться в темно-синюю тулу и привычным движением повязать на голову платок, как дверь в спальню приоткрылась. В образовавшуюся щель проворно вкатился Ив, взобрался на кровать и уселся рядом с корзиной, проникновенно глядя мне прямо в глаза. – На. Акан? – На Архан. А тебе чего? Ты как узнал-то? – Зьми ми. Ня. То. Жи. – Зачем я буду тебя брать? Он определенно делал успехи в произношении слогов человеческой речи. – Для зопа. Насти. – «Для зопа» слушается как-то не очень. Для чего тебя взять? – Зопа. Насти. – А-а-а, для безопас-ности? Я весело фыркнула и покачала головой – а почему бы и нет? Ив прав: Архан опасен, фурия не помешает. Раньше не мешала. – Ладно. Залазь. Смешарик проворно забрался вверх по туле до самого платка и тут же превратился в знакомый мне уже ободок. Как знал. Да, как знал. Потому что она видела меня именно в этом платке, с корзиной и в этом ободке. Молодец Ив. На Архане мело. Жаркий ветер кропотливо мастерил у стен маленькие дюны, перебрасывал песок из одного места в другое, трепал одежду. Я снова взмокла. Ничего. Ненадолго. Бесценная камера Ани лежала на дне крытой вторым платком корзины; поскрипывала плетеная ручка. – Это здесь, Ив? – Лево. Налево, хорошо. Потели в новых кроссовках ноги. Я боялась лишь одного – не того, что она меня не узнает, но того, что во дворе не окажется маленького Тира. Жаль, если так, но тут лишь на удачу – либо повернется лицом, либо нет. Навряд ли у меня появится второй шанс. Надо, как говорила Тайра, использовать и первый. Темноволосая женщина, хвала местным богам, оказалась во дворе, а с ней (тут я была готова поклониться до пола и личной госпоже Удаче) рядом играл и сын. Меня узнали сразу. Поднялись со ступеней, зашагали к ограде, доброжелательно улыбнулись: – День добрый, почтенная. Воды? – мать Тайры улыбнулась, морщинки вокруг губ углубились. – Как торгуется орехами? Хорошо ли идут? – Идут потихоньку, – проскрипела я, вспоминая роль торговки, – идут, спасибо. Но я не за этим. Хотела поблагодарить. – За что? – За воду, что вы дали мне в прошлый раз. – Да не стоит, зачем? Воды много, а Рамин наказывает поить путников, какая благодарность? – Пусть маленькая, но все же. Бог рад доброте, бог рад и ответной благодарности. Я вспотела еще сильнее. Нащупала в кармане маленькое блестящее зеркальце – одно так и осталось у Тайры непроданным – сжала его в ладони, помолилась Создателю, чтобы все прошло гладко, чтобы получилось, – и протянула его женщине, чьего имени до сих пор не знала. Почему не спросила? Забыла, дурочка, стыдно. – Вот, – я протянула зеркальце через забор. – Возьмите. Из дальних земель, осталось непроданным, значит, вас ждало, так я решила. И не обижайте меня отказом. Мне не в убыток, это подарок от сердца. Ее ладони дрожали, но глаза смотрели с радостью. Взгляд долго изучал незнакомый предмет – крышечку, переливающиеся на солнце кристаллики, гладкую поверхность; пальцы осторожно касались металла. – А я пойду. Пойду. Еще много продавать. Не хворайте. – Спасибо вам огромное! И заходите, если что. Я всегда… «Всегда напою, накормлю», – я знаю, что она хотела сказать, как знала и то, что в этот момент она не находит слов. Это нормально, это правильно. – Не за что. И вам не хворать. Я успела развернуться и прошагать метров десять, когда за спиной послышалось: – Тир, смотри, какая игрушка! Нравится? Блестящая, красивая, и в ней можно увидеть наши лица. Посмотри, сынок… В этот момент я повернулась. На меня не смотрели – смотрели в зеркальце. И фотоаппарат запечатлел этот самый момент: улыбающуюся маму, пухлощекого на ее руках малыша, чей палец был задумчиво прижат к щеке. Чуть насупленные детские брови, вытянутую вперед руку с зеркальцем и развевающиеся вокруг обеих фигур, растрепанные жарким ветром длинные и кудрявые, как у Тайры, волосы. Хит сезона. Бесценный снимок. Пусть один, но кому-то он будет очень-очень дорог. Длинноносая камера отправилась в корзину. – Домой, Ив? Или тебе еще чего-то здесь надо? – Амой, – рассудительно подтвердила фурия. И мы, поскрипывая корзиной, неторопливо зашагали по заметенной песком дороге. * * * – Говорю тебе, Халум, я купил два! А они не работают! То есть да, водичка та чем-то пахнет, а жена моя от нее нос воротит, говорит, достань ту, что была в прошлый раз. А я где ее достань? Где? Вот я купил сразу, как только услышал на рынке крик «чудо-вода» – понесся, как оголтелый, взял два пузырька, деньги, что собирался на табак потратить, выгреб. А оно, видишь, как обернулось? Надули. И пузырьки не те, и запах не тот, а цена еще выше. Туррум им в ребро. Надули, да. |