Онлайн книга «Беглец»
|
Семеныч шевельнулся, и Она притихла. Он медленно приподнял голову. Открыл глаза и смотрел на одеяло прямо перед собой. – Пить, – попыталась сказать Она. Семеныч еле-еле оторвал взгляд от одеяла и еще медленнее стал поворачивать голову в Ее сторону. Она смогла улыбнуться. Но мгновенно Ее улыбка сползла с лица, когда Она увидела этот тяжелый обезумевший взгляд. Она смотрела на него распахнутыми глазами, которые казались слишком темными, почти черными, за счет расширенных зрачков и бледного лица. Семеныч оторопело уставился на Нее. Молчаливый взгляд длился бы бесконечно, но Она первая нетерпеливо дернула затекшими ногами, все еще крепко сжатыми мускулистыми руками Семеныча. Повторила: – Пить. Он приподнялся весь и на руках подтянулся к Ее лицу. Медленно сдавил Ее под затылком за шею одной рукой, стянул волосы другой и резко прижал Ее к своей груди. Она пыталась освободиться, но Семеныч не отпускал. – Больно… Семеныч не реагировал, продолжая стягивать волосы и сдавливать Ее шею. – Мне больно, – Ее слова были глухими, потому что все Ее лицо Семеныч вдавливал себе в грудную клетку. – Семеныч, больно. Он немного отстранил Ее от себя. Смотрел и не видел. Видел и не верил. Растерянно разжал руки, и Она тут же невольно упала обратно на подушку. – Пить. Семеныч выдохнул и подобрал выпавшую бутылочку, открутил крышку. Поднял подушку за Ее спиной. Поднес горлышко к Ее губам и смотрел, как жадно Она глотает воду, как часть воды струйками течет по подбородку и капает на голубую рубашку, оставляя расплывающиеся темные пятна на груди. – Все? – спросил он, когда бутылочка опустела. Она в знак незнания ответа пожала плечами. – Что случилось? – негромко спросила Она, выразительно обводя взглядом больничные апартаменты. – Уже ничего, – прошептал Семеныч срывающимся голосом и откашлялся. – Ничего страшного. Как ты себя чувствуешь? Она опять неопределенно передернула плечами. – Что-нибудь болит? Она отрицательно помотала головой в ответ. – Есть хочу. – Есть?! Еды, в смысле? Ты хочешь есть? – изумился он. Она кивнула. Семеныч кинулся к тележке, где стояли прикрытые тарелки. – А ты можешь есть? Она с готовностью закивала. Семеныч со счастливым блаженством провожал взглядом каждый кусок, отправлявшийся Ей в рот. Она осилила несколько ложек салата. – Все? – Он уже испорчен. – Что же ты? – губы Семеныча тронула первая робкая улыбка. – Не ела бы. – Ладно, – улыбнулась и Она. – Ты, правда, хорошо себя чувствуешь? – Нормально, – речь Ее была еще медленной и немного невнятной, но Семеныч ловил каждое слово. – Я не помню, как здесь оказалась. Долго я спала? – Немного дольше, чем обычно, – Семеныч гладил Ее руку. – Что там? – Она показала взглядом на листы бумаги, валявшиеся под айпадом на постели. – Это то, чего ты хотела. – Чего я хотела? – Я не хочу расставаться с тобой, – процитировал Ее Семеныч. – Я тоже не хочу, – в Ее взгляде проскользнуло недоумение. – Да нет. Это ты говорила. – И что? – Не помнишь? Неважно. Это соглашение о том, что после физической смерти наших тел мы не расстаемся, и, более того, становимся единой сущностью. Квантовой. – Круто, – без эмоций проговорила Она. Семеныч, вполне взрослый и состоявшийся мужчина, временами не переставал удивлять Ее: он мог с серьезным видом сопоставлять несопоставимые вещи; шутить в совершенно неподходящих ситуациях; запросто менять тему разговора, точно уводя, как на прогулку, от сути на абсолютно другую орбиту и Ее, и себя, заодно; или с самым искренним видом через мгновение диаметрально менять свое мнение о чем-либо, однако, успевая убедить Ее в обеих противоположностях. В общем, Семеныч порой бывал до противности правильнен и зануден, но в отдельных случаях он будто отрывался от мира и разумом, и логикой, и чувствами. Это Ее поначалу забавляло, позже настораживало, а потом Она привыкла. Но зачастую, заподозрив в словах Семеныча начало нечто подобного, Она предпочитала не ввязываться с ним в перепалку, потому что переговорить или поймать на чем-то Семеныча почти всегда оказывалось заведомо проигрышным делом. Как же Она была бы ошеломлена, если бы узнала, что Семеныч точно также думает о Ней. Каждый человек убежден именно в своей адекватности, и именно ее он пытается безуспешно натянуть на окружающий мир. Но сейчас Ей было не до оценки его поведения. – Почему квантовой? – Будем подписывать? – вопросом на вопрос ответил Семеныч. – Хитрый. Дай почитать. – На, – протянул Семеныч Ей один экземпляр. Она с некоторым напряжением подтянула колени, и неловким движением негнущихся пальцев вытащила бумаги из файла. «Это от долгого лежания», – быстро нашел оправдание Семеныч Ее не совсем собранным и привычным, а оттого пугающим его действиям. – Ого, ты бы еще на сто листов настрочил, – перевернула Она один лист. – А вот тут… – Никаких «тут». Или это подписываем или никакое. Я переделывать не буду. Она обреченно вздохнула и, сосредоточившись, стала читать дальше. – Все? – нетерпеливо спросил Семеныч. – Второй дай посмотреть. – Они одинаковые. – Я тебе не особо доверяю, – Она бегло прошлась по второму экземпляру. Устало опустила голову на подушку. – Давай ручку. Я согласна. – Сейчас! – Семеныч ринулся к двери. В середине длинного коридора за столиком сидела медсестра и раскладывала по мензуркам таблетки для пациентов на утро, ставя галочки в журнале назначений. Услышав шаги, девушка обернулась и, увидев, кто к ней приближается, соскочила со стула и попятилась назад. – Ручку! Дайте ручку! – Семеныч показал жестом, будто он пишет на ладони. – Пэн, плиз! Медсестра, лицо которой перекосилось от ужаса, продолжала пятиться. Семеныч подошел к ее столику и взял ручку. – Я верну! Фэнкз! – потряс он ручкой в воздухе и повернул обратно. С разбегу проскользив по плиточному полу, как мальчишка, он практически въехал в палату, с шумом распахнув дверь. Медсестра, дождавшись, когда Семеныч скроется в палате, тут же схватилась за телефон. Сбивчиво извиняясь за ночной звонок, девушка обеспокоенно сообщила доктору о Семеныче. * * * |