
Онлайн книга «Главная партия для третьей скрипки»
— Реанимация. Второй этаж. Позвони, тебя пустят. «Хоть бы коробку конфет ей подарить». Но ларек в холле, конечно, оказался закрыт. «Врачу тоже надо что-нибудь принести. Завтра. Все завтра». Арина взлетела по щербатым ступенькам. Робко нажала кнопку звонка. Открыл усталый врач, усмехнулся: — А, влюбленная. Ну, надевай бахилы, иди. Проснулся твой разлюбезный. Глазами хлопает. Она прошла за доктором. Тимур лежал страшно бледный. Голова забинтована. В подключичной вене катетер. Врач без церемоний потрепал его за плечо: — Подъем, красавчик! К тебе леди пришла! Тимур распахнул глаза. Видел, похоже, с трудом. Поморщился, зажмурился. Наконец сфокусировался на ней. — Громче говори. Он после наркоза, слышит плохо, — посоветовал врач и отошел. — Тим. Прости меня. — Арина опустилась перед кроватью на колени. Он молчал. — Это как будто не я была, — покаянно прошептала она. — Сама не понимаю, как вышло! — Уходи, — хрипло выдавил он. — Я уйду. Сейчас уйду. Я только сказать тебе хотела — я не со зла. — Уходи. — Теперь в слабом голосе звучала угроза. Она подползла на коленях еще ближе к кровати. Спросила униженно: — Ты простишь меня? Демоническая улыбка на иссиня-белом лице: — Счет по сетам сравнялся. Теперь я тоже могу тебя засудить! — Тим, да, пожалуйста! Суди. Я виновата. Я все приму. Я просто извиниться перед тобой хотела. — Арина, все! — Он попытался отвернуться от нее на бок. Застонал. Не смог. Выплюнул: — Уходи! Ненавижу тебя! Как он может так говорить? Ее любимый, самый лучший в мире Бельмондо? И куда ей теперь идти? Она привычно подумала про Неву — и поняла, что сейчас туда прыгать точно не станет. Температура снова поднялась, ее опять начинало трясти, и мысль о ледяных водах реки вызвала ужас. Забрать завтра трудовую книжку из академии — и в Москву. И дяде Феде позвонить. Хотя бы поговорить с ним по-человечески. * * * — Мама! Зачем ты меня на эту продленку сдала?! И еще так долго за мной не приходишь! Я весь измаялся! — Ты весь что? — Ну, измучился! — Ладно, мученик. Пошли. Как думаешь, слово «маяться» откуда произошло? — От маятника? — Нет. От мая. — А чего в нем плохого? — Бесхлебица. Старые запасы съели, до нового урожая далеко. — И в супермаркетах хлеба не было? — Нигде. Ждали лета. — Ой, я тоже жду! Мы скоро на море поедем? — Пока не скоро. Через месяц. — Так долго еще! — А мне, наоборот, нравится. — Что я на продленке и тебе не мешаю?! — Да нет, глупенький. Нравится ждать чего-то хорошего. Представлять: как мы с тобой прилетим, выйдем из самолета, а воздух уже совсем другой. Соленый, горячий. И я прямо слышу, как ты завизжишь, когда первый раз купаться полезешь. — Не буду я визжать. Я уже взрослый. — А тебе разве не нравится мечтать, как все будет? — Нет. — Почему? — Потому что все равно получится по-другому. Я раньше думал, что самый счастливый буду, когда ты мне велик подаришь. А потом, помнишь, как коленки разбил? — Но они ведь зажили. Хотя в целом ты прав. Когда мечта сбывается — часто ощущаешь какую-то пустоту. Но я именно в мае мечтаю чаще всего. — Почему? — Месяц такой. Все впереди. Лето, солнце, отпуск. Может быть, новая жизнь. — А помнишь, ты мне про двенадцать месяцев рассказывала? Как выглядит май? — О, он самый лучший из всех. Почти сорок лет. Уже не юн, еще не стар. Умен, но пока не зануден. Знает, что хочет. И все трудности для него — мимолетны. Как майские холода. * * * В академию Арина ехала со страхом. Вдруг ее там полиция ждет? А даже если нет, буфетчица, конечно, всем растрезвонила. Что тихоня Арина так врезала своему любимому, что тот теперь в реанимации лежит. Она и подумать не могла, что первая и единственная любовь закончится столь бесславно. Практически уголовщиной. Но ведь и началось у них тоже с уголовщины. Тимур верно заметил: поквитались. Один-один. Стыдно-то как! Но разве может быть иначе у желтоглазой коряги? Маменькиной дочки? Старой девы со стажем? Еще и простуда не желала отступать. Щеки пылают, ладони ледяные, по спине бродят мурашки озноба. Администратор-сменщица посмотрела с удивлением: — Ты же на больничном! — Я… я на минутку, — растерялась Арина. Здесь ничего, что ли, не знают пока? Куда идти? Оформлял на работу ее Тимур. Просто унес трудовую книжку и сказал на следующий день выходить. Значит, в отдел кадров? Но Арина, хотя и проработала в академии целых два месяца, даже не представляла, где он находится. И будто в спину толкнули — отправилась на второй этаж. Первым делом взглянула на пятый корт. Тимуровы малыши бьют по плюшевым [7] мячикам. А тренер теперь другой — Инга Матвеевна. Лицо недовольное. Понятное дело. Директору, пусть и спортивному, в кабинете куда уютнее, чем на корте. Арина подошла к стойке буфета. Наталья Максимовна сузила глаза: — Совести вообще нет. — Почему? — Арина растерянно улыбнулась. — Как только наглости хватило сюда явиться! — Уволиться. — Тогда ладно, — процедила бывшая коллега. — Тихушница, ангелочек. А какая гадина оказалась! У Арины задрожали губы: — Я… я не хотела. Случайно вышло! — Кому другому сказки рассказывай! Случайно! Будто я не видела, как ты его об стенку приложила. Эх, заяву бы Тимуру накатать на тебя! Чтоб лет пять дали! — Пусть пишет, — твердо произнесла Арина. — Его право. |