Книга Главная партия для третьей скрипки, страница 28 – Анна и Сергей Литвиновы

— Не будет он писать, — вздохнула буфетчица. — Звонил мне сегодня. Просил, чтоб молчала. Я ему говорю: с ума сошел? Учить надо таких, как ты! Но Тимур уперся: нет, и все. С женщинами не воюет. Принц, блин, на белом на коне.

— Прямо сегодня звонил? — радостно спросила Арина.

— Да, — недовольно буркнула хозяйка буфета. — Его в палату перевели, телефон вернули. Завтра вставать разрешат. — И лукаво произнесла: — А ты его разве не навещала?

— Нет, — покачала головой Арина. — Он не хочет меня видеть.

— Ну, хоть на это ума хватило! — порадовалась буфетчица. — Освободился наконец из твоих цепких лап. Будет у наших девчонок праздник!

— Где отдел кадров? — поморщилась Арина.

— В Караганде! Нету его у нас. Увольняться — к Людоеду иди. А печать — потом в бухгалтерии.

Начальник принял Арину первой, хотя в приемной сидели еще трое. Сразу потребовал:

— Что у вас с Тимуром?

Покрывать себя Арина не стала:

— Мы поссорились. И я… я его ударить решила. Не рассчитала — он упал, ударился головой о стену. Оказалась гематома. Это такой мешочек с кровью, прямо над мозгом.

— Чушь! — перебил Людоед.

— Но так и было, — она пожала плечами.

— В тюрьму хочешь? Умышленное причинение вреда здоровью. Человек в больнице — значит, средней тяжести. Срок до пяти лет. Теперь еще раз: ты его ударила?

Она с вызовом посмотрела на шефа:

— Да! — И зачем-то прибавила: — Он заслужил.

— Наше жертвенное создание сознательно идет на эшафот, — хмыкнул Людоед. Насупил брови. Рявкнул: — Все, хватит! Запоминай, как было на самом деле. Вы ругались, кричали друг на друга. Стояли рядом. А потом вдруг Тимур не удержал равновесие и упал. Сам. Сам упал и врезался в стену.

— Но это неправда. И нечестно.

— Тимур подтвердит, — уверенно отрубил Людоед. — Он мне пообещал.

— Когда?

— Сегодня.

— Вы его уволить пригрозили, если он правду расскажет? — Аринины глаза округлились, налились слезами. — Почему вы меня защищаете? Ведь это я виновата!

— Фух, как с тобой тяжело! — Откинулся в кресле начальник. — Все. Ни слова больше про Волынского. Ты в Америку едешь?

— Нет, — твердо ответила она.

— Почему?

— А зачем теперь?

— Ох ты дура! — Пожал плечами шеф. — Хочешь здесь остаться? Полуживого забавлять?

— Не говорите так!

— Тимуру твоему и без тебя найдутся желающие подушки поправить, — безжалостно доковеркал Пушкина Людоед. — А ты отправляйся в Соединенные Американские Штаты.

Крутанулся на кресле, открыл сейф. Вынул конверт. Перебросил через стол. Велел:

— Посмотри.

Ее паспорт с визой. Три стодолларовые купюры. И билет в красивой синей обложке.

— Вылет завтра, — прокомментировал начальник. — Из Пулково.

— Но мне надо домой съездить! В Москву.

— Зачем?

Она хотела повидать дядю Федю. И съездить на мамину могилку. Но пробормотала совсем другое:

— У меня летних вещей никаких.

— Ничего, — глаза Людоеда весело полыхнули. — В Америке купишь. — И посерьезнел: — Арина, доверься чутью взрослого человека. Тебе надо убираться отсюда, как можно скорее.

— Зачем?

— Твой разлюбезный теперь на голову стукнутый. Сегодня идет на мировую, а завтра может и передумать.

— Пусть передумывает! Я перед ним виновата.

— Опять-снова! Заучи накрепко. Он — упал сам. Я — как работодатель — оплачиваю ему лечение. А твое дело — тихонько исчезнуть и человека в искушение не вводить. Поняла?

— Поняла, — она опустила голову.

Пол в кабинете у начальника красивый. Паркет желто-солнечный, теплый.

Надо решаться:

— А вы тоже приедете в Америку?

— А ты по мне скучать будешь?

Она смутилась окончательно.

Но мозг лихорадочно соображал. Арина никогда не видела шефа с другими женщинами. Но может ли быть, что всесильный начальник, миллионер, вдруг обратил внимание на нее, ничтожную желтоглазую?

Людоед выбрался из-за начальственного стола, подошел. Властной рукой поднял ее опущенный подбородок. Взглянул в глаза, подмигнул:

— Ты мне нравишься, Аринка. И я хочу тебе помочь.

— Зачем вам это? — пробормотала она.

— Считай, я оберегаю редкое растение, — усмехнулся он. — Все, иди. Завтра улетаешь, послезавтра на работу. Майских праздников в Америке нет.

* * *

Арина давно привыкла — ее никогда не замечают. Толкают, отворачиваются, делают вид, что не слышат вопрос. Мама когда-то объяснила: всему причиной отсутствие гало-эффекта. Нужно быть красивым. Тогда тебе всегда подскажут, помогут и подарят кольцо с бриллиантом. А на коряжек вроде нее все смотрят, будто их нет.

Но в Соединенных Штатах оказался какой-то совсем другой гало-эффект.

Такой сутолоки, как в аэропорту Майами, Арина не видела никогда. На летном поле толкучка из самолетов. Сотни «рукавов» — и по каждому идут пассажиры. На паспортный контроль — толпы, десятки тысяч! Однако суматоха строго контролировалась. К любому, кто чуть отбивался от толпы, немедленно бросались сотрудники. Раздельно, нарочито медленно вопрошали: «Откуда вы?» И направляли в очередь для американцев, европейцев, а чаще в самую длинную — где вперемешку китайцы, индусы, африканцы, россияне.

Впрочем, после паспортного контроля отлаженный механизм дал сбой. Багажных лент оказалось столько, что глазом не окинуть, и на каждой вертелись чемоданы с нескольких рейсов.

Арина нашла монитор, стала вглядываться. Цифры и города постоянно сменялись, она никак не могла понять, куда ей идти. Но впасть в отчаяние не успела. Подошла женщина. Приветливо спросила:

— What are you looking for? ^[8]

— Багаж, — пробормотала Арина.

— Багаж, — старательно повторила собеседница. В лице непонимание. — Багаж, багаж. А, luggage? Flight from Russia? ^[9]

И лично довeла до ленты, где должны были крутиться чемоданы питерского рейса.

Рядом обнаружилась недавняя соседка Арины по креслу.

— Это сотрудница? — спросила у нее Арина на правах старой знакомой.

— Нет, — покачала головой женщина. — Обычная пассажирка.

— А зачем ей возиться со мной?