Онлайн книга «Герман»
|
Дедушка снова заснул, но ненадолго, вскоре с подушки долетел вопрос: – Я тебе рассказывал, как мой приятель выиграл большой приз в железнодорожной лотерее перед самой войной? – Да. – Этот парень, Мартин его звали, он был очень правильный. Никаких глупостей себе не позволял. Зарплату отдавал жене крона в крону. Но по случаю выигрыша он не мог не проставиться. Отмечали мы долго, понятное дело, как оно и бывает. В конце концов он двинул домой, и так ему не терпелось порадовать жену, что он решил срезать путь и пройти наискось через стадион, от южного входа до северного. Он жил неподалеку от «Бишлета», на площади Хьелланда. Но до дома он так и не дошел. Ему попал диск в голову, и он умер на месте. – А жена его получила утешительную премию. – Поездку на двоих на экспрессе в Берген. Да, забыл сказать, Герман. Заходили твои родители. Они тебя везде ищут и волнуются. Дедушка закрыл глаза, спрятал рот и вытянул руки поверх одеяла. Герман разглядывал лысую голову, похожую на мяч, который потихоньку сдувается. Он не смог удержаться – наклонился и дотронулся до дедушкиной головы: она была волглая, и в ней что-то тихо пульсировало, тонкая кожа подрагивала. Дедушка открыл один глаз и улыбнулся уголком рта. Герман убрал руку. – Не бойся, – прошептал дедушка. – Все путем. Свернув на свою улицу, Герман увидел у подъезда полицейскую машину и кучу людей: они тянули длинные шеи и перекрикивались. Он притормозил, чтобы тихонько сдать задом обратно за угол, но тут с грохотом распахнулось окно. Бутыля сегодня был в голосе, он заорал, размахивая пивной бутылкой перед красным носом: – Вон он! Мало́й нашелся! Жив малой! Мама вырвалась из толпы, которая хором охнула и разом всплеснула руками, подбежала к Герману, повалилась ему в ноги и обхватила их. – Герман! Где ты был? – Ну так… – Как мы напугались! Подошел папа, а за ним все соседи и вся улица; двое полицейских пробрались сквозь толпу, и оба положили руку Герману на зюйдвестку. Старший, с усами длиннее, чем у Нансена, наклонился и пробасил, обозначая рот: – Так это ты Герман? Мы тебя всюду ищем! – Я в прятки не игрок. Второй полицейский уставился на маму, а папа наклонился к самому лицу Германа, это осложняло положение. – Я не видел тебя весь день, – сказал папа раскаленным голосом. – Где ты пропадал? Герман промолчал. Полицейский снова приподнял ус. – Ты ни с кем не был? К примеру, шоколадку тебе никто не предлагал? – Предлагал, – ответил Герман. Оба полицейских опустились на корточки и сняли фуражки. – Герман, так тебя угостили шоколадом? А кто тебя угостил? Мама обхватила папу, от всех лиц уличный свет отрезал половину. – Не скажу. – Ты знаешь того, кто дал тебе шоколад? – Я знаю его очень хорошо. – Ты был у него дома? – Да. – Ты бывал у него раньше? – Случалось. – Ты получил не только шоколад? – Да. Гробовая тишина. Полицейский придвинулся еще ближе. – А что еще ты получил, Герман? – Рыбную котлету. – Он был у дедушки! – закричала мама, по-прежнему без лица. – Но мы же заходили туда! Герман, где ты был? – Не скажу. Бутыля чуть не вывалился в окно, волосы у него были залиты пеной. – Малой гулял малую. Вона след на бороде, сами зырьте. Якобсен-младший выступил вперед и сжал кулаки. – Заткнись, алкаш. Изволь говорить на нашей улице на нашем норвежском языке! Бутыля помотал головой, стряхивая пену. – С царем я говоримши по-норвежски! На то, чтобы затолкать его назад в комнату, хватило двух минут. Полицейская машина уехала. Германа держали папина рука и мамина рука. Дождь перестал. – Пойдем домой, – услышал он голос одной из рук. На подоконнике светился глобус. Герман лежал в кровати, рядом – поднос с чашкой какао. Мама сгребла пенку в ложку и отдала папе, он долго причмокивал. – Ты шапку снимать не будешь? Герман не притрагивался к какао и не отвечал. – Странный у тебя вид – пижама и зюйдвестка. – Меня никто не видит. Папа вдруг спрятал руки за спину и спросил с очень хитрым видом: – В какой руке? – Ни в какой, – сказал Герман после паузы. Это оказалась шпага с золотой рукояткой, плащ, шляпа с полями и черная маска. Герман отвернулся к стене. – Зорро, – промямлил папа. – Да ну его на фиг. Герман перевернулся на спину и натянул зюйдвестку на глаза. Мама выпятила нижнюю губу и подула на перманент. – Герман, ты ругаешься такими словами? – Иногда приходится. Папа положил костюм на стул, руки у него дрожали. Мама допила какао, и воцарилась тишина – свеча, горящая с двух концов. Наконец папа прокашлялся и задул свечку, пока вся комната не полыхнула. Но заговорила мама. – Герман, ты меня в шапке своей слышишь? Герман зажмурил глаза и натянул одеяло на голову. – Мне кажется, ты не так все понял. Мы не хотели тебя обмануть. Понимаешь? Герман чуть сдвинул одеяло и стал смотреть в щелочку. Он видел плащ, шпагу, шляпу и маску. И слышал, как бьется сердце: довольно гадкий звук, похож на ходики у дедушки. А между секундами время стоит на месте? Или идет безостановочно? Мама все говорила. Свой голос она, похоже, сдала в химчистку, а вернули ей чужой. – Мы ничего не знаем точно. Доктор еще должен сделать анализы. Она на секунду отвернулась, шея у нее вся была в мурашках, потом придвинулась поближе к кровати. – Болезнь неопасная, но, может быть, у тебя выпадет часть волос. Она старательно рассмеялась. Смех тоже был не мамин. – Помнишь, что ты мне говорил? Можно купить парик. Любой цвет, на выбор. Ты какой хочешь – рыжий, зеленый, черный? Герман смотрел в потолок, и мама сдалась. Вздохнула и уронила руки на колени. В комнате снова стало тихо. Скоро в мире вся тишина переведется. Сгорит в клубах белого бесшумного пламени. – Герман, ты не мог бы что-нибудь сказать? Мама привстала на стуле, даже почти встала. – Ты злишься на нас? |