Онлайн книга «Герман»
|
– Все наверняка закончится хорошо, Зорро. То есть дон Диего. Обычно всегда так бывает. – Это ты мне очень кстати сказал. – Дон Диего положил руку Герману на плечо. – Хотел спросить: какая из моих историй тебе нравится больше всего? – «Черный рыцарь» и «Маски сорваны» очень хороши. Но лучше всех «Двойник». – Понимаю. А скажи, ты вот ходишь в моем костюме и с моим оружием, надеюсь, ты меня не позоришь? Герман покраснел. – Мне пришлось нарядиться, чтобы обмануть Монастарио. – Ясно. А то полно развелось людей, которые пытаются выдать себя за меня, размениваются на разную идиотскую ерунду и порочат мое имя. Ты ведь не из таких? – Нет-нет! Дон Диего сунул книжку в карман и поднялся. – Приятно было поговорить с тобой, но мне пора идти. Одну вещь Герман все-таки должен сказать. – Если ты сумел помочь звонарю из собора, может, ты и мне сумеешь помочь? Дон Диего взглянул на него, в свете ламп его лицо с тонкими чертами казалось печальным. – Нет, не могу. Тебе придется справиться самому. Сорри, Герман. – Сорри, Зорро. Дон Диего поднялся на сцену, вскинул руки в прощальном приветствии и исчез за занавесом. 17 В тот день, когда по всему городу зажгли рождественскую иллюминацию, вышив улицы двойным светящимся крестом, Герман зашел в лавку Якобсена. С порога втянул носом запах кофе из кофемолки, но он оказался не прекрасным, как обычно, а кислым, как от грязных носков и вонючей обуви. Германа это ничуть не удивило, ведь и все вокруг изменилось, начиная с него самого. Он натянул шапку пониже и встал перед прилавком. Из задней комнаты вышел Якобсен-младший, зачесал волосы красивой ровной волной, убрал расческу в нагрудный карман к шестнадцати шариковым ручкам и наклонился к Герману. – Редкий гость. Где ты пропадал? – В Адапазары. Якобсен-младший поверил ему на слово, потому что слово покупателя – закон. – Как там было с погодой? – Жгучее солнце, мы прятались под зонтом. Якобсену надоело болтать, и он улыбнулся с деланной вежливостью, как киногерой. – Чего бы ты хотел? – Два рождественских пива, пожалуйста. – Два рождественских пива – и все? – Деньги у меня есть. – Не сомневаюсь. А для кого напитки, позволено мне будет спросить? Так ведь уже спросил без всякого спроса. Герман положил деньги на прилавок. – Для Бутыли. – Говоришь, два пива… Бутыле надо два пива? Всего? Не смеши мои ботинки. Что ты задумал? – Никто ничего не задумывал. Но Якобсен-младший тоже не думал смеяться. Он ушел в подсобку и привел маму. Оглядев Германа с головы до ног, она откинула прилавок, пропуская его внутрь. – Ты не пошел в школу? – Взял отгул за прогул. – Он говорит, ему надо два рождественских пива для Бутыли, – вмешался в разговор Якобсен-младший. – Не припомнят старожилы, чтобы в мирное время Бутыля хоть раз покупал всего две бутылки. Мама перевела взгляд снова на Германа и помрачнела. – Это правда? – Чистая правда. Она подошла к Герману, наклонилась и прошептала ему в ухо: – Ты не собираешься опять мыть волосы пивом? – Нет. Я задолжал Бутыле две бутылки. Улыбнувшись, мама вставила по бутылке Герману в карманы. – Поторапливайся. У Бутыли наверняка выдалась трудная зима. Домой Герман припустил бегом, но, еще не толкнув дверь с табличкой «Йоран Францен», услышал из-за нее странные звуки. Бутыля вел разговор то ли сам с собой, то ли со Временем, но слов было не разобрать – видно, он перешел на свой шведский. Порой он вскрикивал, порой звенела разбитая бутылка. Герман долго пережидал, но попусту; тогда он вошел и увидел, что Бутыля лежит на полу и двумя руками роет ковер. – Ты Время ищешь? – спросил Герман. Бутыля даже не обернулся, он копал дальше в сторону стены. Внезапно он изменил направление и пополз вдоль плинтуса, отшвыривая с пути пустые бутылки. – Она не могла далеко убежать. Хочешь, тоже поищу? Бутыля встал и выкатил глаза. Таких огромных Герман вообще никогда ни у кого не видел, на него смотрели две грязные тарелки из-под запеканки. – Стоять! – завопил Бутыля. – Ни с места! Герман и так стоял в дверях и заходить пока не собирался. – Кто в королевский розарий впершись? Ходу нет! – Я рождественское пиво принес, – шепотом доложил Герман. Бутыля отер пот со лба, топнул ногой и заявил: – Не видишь – люди вкалывают! Потом резко развернулся и пополз в обратную сторону, завывая как газонокосилка. – На носу визита королевской семьи с Бельгии! Быстро все приведши к порядку! Прополоть. Подместь. Сграблить мусор. Надраить кажный камешек на дороге! Столь же внезапно остановился, потряс перед носом руками и двинулся к Герману. – И погнобить животину до конца! Слышь? Скребется, шебаршит, тарахтеет… Кто-кто? Мыша, змеи. Раки, крабь. Что скажет с них бельгийская фамилия? То-то! Прихлопнуть животину, чтоб не пикнувши. Я уж без числа животину тюкал, а все буянит, глянь! Бутыля буравил Германа взглядом. Из глаз вывалились остатки запеканки, он нетвердо сделал шаг, другой. Волосы прилипли ко лбу, ноздри дрожали, в уголках рта выступила пена. – Ты все-таки поставил мировой рекорд? – тихо спросил Герман. Между тем с Бутылей творилось что-то неладное. Его била дрожь. Начиналась она с рук: на каждом пальце будто поджигали запал. Пробежав вверх по рукам, дрожь устремлялась вниз, в ноги. Казалось, Бутыля того гляди взорвется. Но нет, его не разнесло на кусочки – наоборот, он свалился на пол как мешок, беззвучно. И остался лежать. Герман поставил бутылки у порога и попятился – и тут только увидел черепаху. Она лежала на спине рядом с секретером, среди пустых бутылок: лапы вывалились, морщинистая голова криво свесилась из панциря набок. Тем же вечером скорая увезла Бутылю. Герман не отходил от окна, пока машина не уехала. А потом на улице стало тихо. Постучалась мама. Вошла и встала у Германа за спиной, положила ему руки на плечи. Он вцепился в шапку. – Что с Бутылей сделают? – Просушат, подлечат, мозги вправят. – На веревках просушат? – Да нет. Он пил слишком много, у него от спирта мозги размякли и набекрень съехали. Теперь их на место поставят. Ты испугался? |