Онлайн книга «Герман»
|
Герман закрутил на голове полотенце как тюрбан, добежал до своей комнаты, выключил свет и глобус, бросился на кровать и принялся молотить одеяло. Отмутузив его вволю, он набросился на подушку, потом перекинулся на пижаму. Он бился против целой рати совсем один. Потом рядом присела мама. Герман лежал на животе; он задержал дыхание, но удалось ему это ненадолго: глаза выкатились как помидорины, в ушах колотил барабан. И он сдался; вытащил затычку и сдулся, как надувной матрас. – Ужинать не будешь? – спросила мама тихо. Герман не ответил. – Папа сделал гору бутербродов. Герман по-прежнему молчал. – С огурчиком, ветчиной, майонезом… В ответ ни звука. Мама решила сменить тему. – Хочешь – можешь пока не ложиться. Давай в карты сыграем? – Обманщица. – Я обманщица? – Обманщица и врушка. – Мы с тобой уже говорили об этом, Герман. Я не думала тебя обманывать. Не было у меня такого желания. – Вы сказали, что парик красивый. А он просто говно с вареньем на резиночке! Мама долго молчала. Думала. – Герман, где парик? – Не скажу. – Ты его выкинул? – Не скажу. Мама уронила руки на колени и сцепила пальцы. – Скоро будет готов твой парик, заказной. Он из настоящих волос, по мерке. В нем будет гораздо лучше. – Я урод, – прошептал Герман в подушку. Мама наклонилась к нему. – Что ты сказал? – Урод я! Урод! – Герман, не говори так. Не бывает уродов. – Значит, меня нет. Мама смутилась, но потом осторожно положила руку ему на голову и бережно провела по поникшим кустикам волос. И Герману вспомнилось, что раньше она всегда делала так, когда у него отрастали волосы и пора было идти к парикмахеру. Ничего прекраснее он не знал: мама ерошит ему волосы, тянет, играя, челку и смеется. Герман зарылся лицом в подушку, мамина рука лежала на его голове, и было так тихо, что слышно даже, как папа жует на кухне батон. Внезапно добавился новый звук. Он шел с кровати, с подушки. – Герман, ты плачешь… – Еще чего. – Ничего плохого, если поплачешь. – Шампунь в глаз попал. – Жжет? – Немножко. – Тогда хорошо бы поплакать, глаз промыть. – Я не плачу. Все, иди. Мама встала, открыла дверь, свет из коридора залил стену белым. – Спокойной ночи! – крикнул папа. – Спокойной ночи, – шепнула мама. – Спокно. Наконец мама закрыла за собой дверь. Темнота вернулась. Слезы вышли из берегов. Вода накрыла с головой, вокруг было темно, безмолвно и медленно. Там, под водой, он и заснул, упершись лбом в медузу, и во сне стал выгребать наверх, на поверхность. Прорвал тонкую блестящую пленку воды и сел. И увидел, что и в этом мире темно и одиноко. Герман открыл шкаф, достал костюм, надел длинный черный плащ, маску, шляпу с широкими полями, всунул шпагу в шлевки пояса – он готов. Отомкнул дверь, прислушался; пролетел по коридору тише ветра и быстрее птицы. Съехал по перилам на первый этаж, выскользнул на задний двор, вскарабкался на забор и соскочил на ту сторону ловчее рыси. Если кто и собрался за ним в погоню, он их всех перехитрил. Он стоял посреди Габельсгатен и рассматривал светящиеся кольца вокруг полной луны. Это к удаче. Но луну закрыли черные облака и густой снег, он падал и ложился на следы Германа. Все равно, он и так знал, куда идти. Вывеска на кинотеатре давно выключена, названия фильмов исчезли. Прокравшись вдоль стены, Герман шпагой взломал дверь, из которой зрители выходят, и проник внутрь. Отлично! Он замер и прислушался: ни звука. Пошел вглубь по темному коридору, держа оружие наизготовку: если Монастарио нападет, то не застанет его врасплох. Впрочем, он наверняка спит сейчас, выпил будь здоров. А охрана думает, что никакой опасности и близко нет. Это они ошибаются. Вот еще одна дверь, Герман осторожно опустил ручку, подцепил створку шпагой, распахнул ее – и оказался в кинозале. Занавес на экране был задернут, настенные бра светили как факелы. Но в зале кто-то сидел. Мужчина в сером костюме. Положив ноги на кресло перед собой, он читал книгу. Герман подошел ближе – и узнал его. Это был Зорро, но в образе книжного червя дона Диего. Хитер, ничего не скажешь. Герман сунул шпагу за пояс, сел рядом и тоже положил ноги на спинку кресла впереди. – Что это значит? – спросил Зорро. – Я подумал, тебе нужна помощь. – О да, чтобы подгонять время. Пока ждешь продолжения, дни тянутся бесконечно. Эту книжку я скоро наизусть выучу. – А что за книжка? – Нашел вот тут. Некий Герман Вильденвей. – Я тоже Герман. – Дон Диего. Думаю, мне не сулит неприятностей признание, что еще я действую под именем Зорро. – Я не разболтаю. Дон Диего тяжело вздохнул. – Хорошо хоть меня тут навещал звонарь из Нотр-Дам. Я ему даже помог в конце. – У них с красавицей все кончилось хорошо? – Да, кончилось все прекрасно. Так обычно и бывает. Хотя ему крепко досталось. Они замолкли и просто смотрели на клетчатый занавес. Герман исподтишка разглядывал дона Диего. В жизни тот казался гораздо меньше, чем в кино; и еще он был бледен, как будто не гуляет, только сидит дома и читает умные книги. Герман даже пожалел, что вырядился в секретный костюм. – А сам-то как? – выпалил он. – Ну как… Время тянется порой бессмысленно. Торнадо стоит в конюшне, а от фокусов Бернардо я, честно говоря, подустал, все его трюки я видел тысячу раз, но он и не думает менять их. Впрочем, парень он отличный. Куда я без него? – Я про кино спрашиваю, – сказал Герман. – Чем закончилось? – Я сбежал из тюрьмы. Я ж тебе говорю, обычно все кончается хорошо. Когда это знаешь, на душе спокойнее. А вообще-то я сейчас другим занят. – Но как ты выбрался? – Один каменный блок в полу расшатался, я поддел его шпагой, вытащил и вставил в распор между стенами. Они остановились, не успев меня раздавить. – Ловко! А та молодая дама? – Разумеется, я освободил ее и препроводил в надлежащее место, по пути выиграв несколько опасных поединков. Дон Диего ушел в себя, Герман решил его не дергать. – Мне кажется, я влюбился в нее, Герман, – задумчиво произнес дон Диего. – Как дальше сложится – не знаю, и это меня мучает, да. |