Книга Обыкновенные девчонки (сборник), страница 49 – Елена Ильина

Стелла удивленно посмотрела на Надежду Ивановну.

— Я как-то не догадалась, — медленно сказала она.

— Ну а почему ты не посоветовалась с девочками? Ведь на то и существует совет отряда.

Стелла опять беспомощно поглядела на старшую вожатую. В глазах ее Надежда Ивановна почувствовала безмолвный вопрос: «Ну чего вы все ко мне пристали?»

— Что же мы с тобой будем делать? — спросила Надежда Ивановна. — Как ты думаешь вести работу дальше?

Стелла смотрела вниз, покусывая губы.

— Вот что, Надежда Ивановна, — вдруг сказала она решительно. — Пусть лучше кто-нибудь другой будет у нас председателем совета отряда. А я, наверно, не подхожу.

— Вот как? А кто же, по-твоему, подходит?

Стелла опять задумчиво пожала плечами и подергала кожаную пуговку на обивке дивана.

— Ну, Катя Снегирева, пожалуй, — сказала она. — Снегирева как-то так умеет говорить, что ее все слушают. А я так не могу. Да и мама недовольна.

Надежда Ивановна насторожилась:

— Мама? Почему?

— Да я сама не знаю, — уклончиво ответила Стелла. — Она говорит: «Хватит с тебя, что ты учишься на пятерки». Она говорит, что у меня здоровье слабое.

— Да? — удивилась Надежда Ивановна. — Разве ты часто болеешь?

— Нет, не очень часто, — сказала Стелла. — Можно даже сказать — редко, а мама все-таки всего боится. Она любит, чтоб я дома была, и не любит, чтоб я куда-нибудь ходила. И потом, она все сердится… — Стелла смутилась и замолчала.

— Почему сердится? На что? — спросила Надежда Ивановна.

— Не знаю… Ну вот я, например, говорю: «Вырасту — буду учительницей». А она: «Перестань глупости болтать!» — «Ну, тогда я буду библиотекарем». А мама: «Час от часу не легче». — «Ну, тогда — доктором…» А мама говорит: «Сама не понимаешь, чего хочешь. Трудная, неблагодарная работа». Что же, мне никем не быть, что ли?

Надежда Ивановна засмеялась и потрепала Стеллу по плечу:

— Зачем же «никем»? Много еще есть на свете разных профессий.

Стелла грустно покачала головой:

— Нет, мама непременно хочет, чтоб я артисткой была. А я нисколько, вот нисколечко не умею представлять. Какая же из меня артистка?..

Надежда Ивановна сочувственно посмотрела на эту красивую девочку в нарядном переднике, с большим бантом в подстриженных до плеч волосах.

— Вот что, Кузьминская, спроси у мамы, когда и где ей удобнее встретиться со мной. Я бы хотела с ней поговорить.

…Надежде Ивановне не пришлось долго ждать ответа. Стеллина мама явилась сама в тот же вечер, несмотря на сильный дождь.

— Чего вы хотите от моей девочки? — спросила она.

— Простите, а кто ваша девочка? — сказала Надежда Ивановна.

— Как это — кто? Стелла Кузьминская. Зачем вы меня вызвали?

— Право, я и не думала вызывать вас, — ответила Надежда Ивановна. — Я бы могла и сама прийти к вам. Я только хотела поговорить с вами, посоветоваться. Садитесь, пожалуйста.

Надежда Ивановна с удивлением смотрела на свою посетительницу. Она видела мать Стеллы Кузьминской в первый раз. На родительские собрания Кузьминские приходили редко. А если и бывал кто-нибудь, то не мать Стеллы, а отец. Его Надежда Ивановна помнила хорошо. Невысокий, плотный человек с бледным, красивым лицом. У Стеллы были такие же тонкие темные брови, как у него, такие же серо-синие глаза с густыми ресницами. Он, кажется, какой-то видный инженер, консультант по отоплению, что ли. На собрания он обычно приходит с опозданием и уходит раньше всех. Надежда Ивановна ждала, что и мать Стеллы будет тоже красивая, нарядная, как ее дочка, с таким же равнодушно-холодноватым лицом, как у ее мужа. Но она оказалась совсем не такая.

Это была высокая, очень худая женщина, просто и даже небрежно одетая. Надежда Ивановна почему-то заметила, что палец на ее перчатке разорван и волосы выбиваются из-под шляпы неровными, растрепанными прядями. Лицо у нее было суровое, с широкими скулами и твердым подбородком. Надежда Ивановна невольно вспомнила слова Стеллы: «Мама почему-то все сердится».

— На мою дочку еще никогда не жаловались, — нервно комкая перчатки, сказала Стеллина мама. — В чем дело? Что случилось?

— Ничего не случилось, — сказала Надежда Ивановна. — Стелла прекрасно учится и хорошо ведет себя. Меня тревожит другое.

— Что именно?

— Вот сейчас расскажу. Простите, я не знаю вашего имени и отчества.

— Антонина Степановна.

— Так вот, Антонина Степановна. Меня беспокоят не учебные дела вашей дочки, а ее отношения с подругами, ее положение в коллективе.

Антонина Степановна пожала плечами.

— «Положение в коллективе», — сказала она насмешливо. — Какое же это у нее положение? И какой это коллектив в четвертом классе?

— Самый настоящий. Со своими запросами, со своими требованиями, и, могу сказать, вполне серьезными.

— Интересно, — так же насмешливо сказала Антонина Степановна.

— Очень! — подхватила Надежда Ивановна, делая вид, что не замечает насмешки в голосе посетительницы. — И вот мне хотелось вам сказать, что девочки, к сожалению, относятся к Стелле не так, как она, в сущности, этого заслуживает.

— Завидуют, вероятно, — сказала Антонина Степановна.

— Чему? — удивилась старшая вожатая.

— Ну как это «чему»? Ведь не можете же вы не замечать, что Стелла выделяется на общем фоне?

Надежда Ивановна удивилась еще больше:

— Выделяется? Я бы этого не сказала. То есть, к сожалению, она несколько выделяется — своими манерами, своей привычкой держаться особняком. Девочки говорят, что она «воображает». Знаете это детское выражение? И посмеиваются над ней.

— Посмеиваются? Но как же вы, воспитатели, допускаете это?

— А почему и не допустить? Такая добродушная, дружеская шутка иной раз исправляет лучше выговора.

— Ах, вы полагаете, что моя Стелла заслуживает выговора? Это за круглые пятерки и хорошее поведение?

— Антонина Степановна, — сказала Надежда Ивановна мягко, пододвигаясь поближе. — Поймите меня! В классе, где учится Стелла, есть девочки с такими же прекрасными способностями, как и у нее. Она далеко не единственная отличница. И должна вам сказать, что никому, кроме Стеллы, пятерки не кружат голову. Остальные отличницы — дети как дети. Они дружат со всем классом, помогают отстающим подругам, успевают прекрасно работать в своем пионерском отряде. Почему же Стелла всегда стоит в стороне?

— Как это «в стороне»? — удивилась Антонина Степановна. — Вы же сами нагрузили ее не знаю как! Выбрали ее каким-то председателем, а девочка и так ужасно утомляется! У нее уроки музыки, английского, ритмика и пластика.