Книга Универсальный саквояж миссис Фокс, страница 149 – М. Р. Маллоу

– Эти руки! – всхлипнул Менцель. – Двадцать лет на благо города! И что я получаю взамен! Крашеную свинью! Такое оскорбление…

Тут он очнулся.

– Что? Моих рук?

– Объявление! – орал председатель городской управы. – В газете указан адрес моего магазина!

– Издевательство! – поддержал Менцель. – Это диверсия! Злоумышленники!

Компаньоны выглянули из-за угла и тут же отступили назад.

– Какая же это диверсия! – тихонько засмеялся М.Р. Маллоу. – Это искусство! Сэр, какой ужас: ему не нравится object de l'art!

* * *

Свинью расписывали цветочками, взъерошенными котами с тыльной их части, шестиногими таксами, ночными горшками и прочими финтифлюшками почти всю ночь, в четыре руки, и не сказать, чтобы свинья очень расстроилась. Извели банку чернил, два фунта моркови, коробку слоеных пирожных, которую честно поделили на троих – и, между прочим, ни кондитер, ни зеленщик компаньонов не узнали. Ни тогда, когда двое джентльменов заходили в лавки, ни тогда, когда впаривали по четыре билета каждому.

– Как-то даже обидно, – сказал Д.Э. Саммерс в задумчивости.

Их не узнавал никто. Двое джентльменов отправились на почту и купили открытку. С одной стороны открытки был паровоз, парадоксальным образом построенный из васильков, с другой – стихотворение:

– Кому, зачем?! – надрывался Менцель. – Двадцать лет на благо города! И что я имею? Свинью с бантом! Макферсон! Вы ничего не понимаете? Я ничего не понимаю!

– Какая у него тонкая душевная организация! – порадовался Джейк. – Как подушки о беззащитного человека оббивать, так запросто! Недрогнувшей рукой!

Но председатель городской управы вдруг сам сгреб смотрителя училищ за ворот.

– Стойте, Менцель, – хрипло сказал он. – Я знаю, куда нужно идти! Типография! На билетах адрес типографии!

Д.Э., высунувшийся было посмотреть, отпрянул. Он вдруг очень некстати вспомнил, что опять забыл отдать пять баксов доктору Брауну.

– Сэр, – Дюк спокойно отряхивал рукав, – я так думаю, что нам пора. Еще на поезд, не дай Бог, опоздаем.

Да все сошло бы и так, если бы только двое джентльменов не обнаружили, что пятичасовой поезд, на который заранее купили билеты, опаздывает. Граждане Сан-Хосе, издавая рокот страшнее землетрясения, ворвались на вокзал.

Впереди всех размахивал ружьем мясник, который три года назад так любезно оказал помощь в поимке двоих джентльменов и со двора которого вчера вечером свели свинью. За мясником, сохраняя на бегу солидность, следовал Макферсон. За Макферсоном трусил Менцель. Из середины подскакивал курносый, лупоглазый, со скошенным подбородком мистер Лик, торговец фортепиано: он купил десять билетов. Обе половины Дамского Клуба во главе с миссис Морган создавали такой шум, что едва не заглушали голос миссис Гейзер. Потом был аптекарь Робинсон с женой, свояченицей, племянником и тещей. И мисс Буддл – то есть, теперь уже миссис Орас, с супругом-бакалейщиком. Еще мужчины и женщины – по всей вероятности, клиенты доброй советчицы Джулии Дей и д-ра Лароз. Они не поддавались исчислению, тем более, что и времени на подобные глупости у двоих джентльменов не было.

Щелкнул ружейный затвор.

– Ни с места! – рявкнул Макферсон.

Пути к выходу были отрезаны. Двое джентльменов попятились и бросились через рельсы.

– Никаких «линчевать»! – Макферсон обернулся к беснующейся толпе. – Нет. Дадим делу законный ход.

* * *

Тюрьма оказалась умилительно маленькой, низенькой, белевшей на солнышке не очень-то давно оштукатуренными стенами. Неподалеку располагался сказочной красоты особняк. Особняк окружали пальмы. Макферсон выскочил из фургона, крикнул у ворот: «Аламида!», и ему там пообещали, что мистер Аламида сейчас придет, он как раз обедает. Двое джентльменов сидели на полу фургона, спиной друг к другу. Руки их были связаны. В саквояже лежали оба револьвера, но какой теперь с них толк?

Ворота, между тем, не открывались. Голос Макферсона с чувством высказался про мексиканских бездельников, которых вечно не дождешься. Его окликнули, что-то негромко сказали, и настала тишина. В воздухе ощутимо тянуло запахом готовящейся еды. У Менцеля застенчиво проурчало в животе. Тяжело стукнула железяка: конвоир двоих джентльменов положил свой «смит-и-вессон» на пол, размять затекшие руки.

– Ну, и долго мы будем здесь торчать? – поинтересовался Д.Э.

– Наверняка, – отозвался Дюк. – По-моему, этот Аламида его на обед пригласил.

– Свинья этот Макферсон.

– Ладно-ладно, – утихомирил компаньона М.Р. – Ты бы лучше не выступал. Хуже сделаешь.

– Я-то не буду, – пообещал Джейк. – Но все равно – свинья свиньей. Вот я бы, например, его проучил.

– Ты его уже проучил, идиот, – сказал Дюк и зевнул: душно, устал и нервы. – Свинью не тому подсунул.

– Ну… – Д.Э. горько вздохнул.

– Ой, только молчи.

– Да молчу я, молчу.

– Ну, вот и молчи, – посоветовал Дюк.

– Ну, вот я и молчу, – вздохнул Джейк.

Но через минуту сказал:

– Не видать Макферсону должности, если окажется, что он спокойно себе обедал, когда у него из-под караула сбежали двое лопухов.

– Сэр!

– Особенно, если будет, кому поведать общественности. В красках. В газете.

Повисло молчание.

– Мистер Менцель, – голос Д.Э. звучал вкрадчиво. – Ну что вы, право! Ну, не будем лицемерами, мистер Менцель! Только справедливо, если вы займете давно заслуженное место. Ведь правда, заслуженное?

– Компаньон! – одернул М.Р. – Не приставай к человеку!

– Почему «не приставай»? Я сказал неправду?

Дюк попробовал почесать лоб о плечо: стекающая капля пота щекотала невыносимо.

– Потому что – а как?

Д.Э. поерзал, устраиваясь поудобнее.

– Не знаю, – честно ответил он. – Но можно же выбрать момент! Разве мистер Менцель будет виноват в том, что мы смылись из-под носа у Макферсона?

Менцель ничего не ответил.

– И ведь не в первый раз, наверное, эта бычья морда ставит вас в унизительное положение, – не успокаивался Д.Э. – Я бы черта с два такое стерпел.

– У тебя вообще терпения никакого, – поддел М.Р. – Шило в заднице. Муравьи в штанах. Удержаться не мог, чтобы не напакостить, аж руки тряслись. Странно, что ты вообще хоть что-то сделал по плану. Чтобы выбрать правильный момент – терпение нужно. Уж кому, как не мистеру Менцелю это знать.

Казначей не ответил ничего.