Онлайн книга «Переулок капитана Лухманова»
|
Тетрадки в косую линейку, разумеется, не нашлось, пришлось писать на листе в клетку и видеть перед собой старинный наклон мысленно. Стальные перья были: мама на работе ими делала рисунки для буклетов. Нашлись и чернила, только не фиолетовые, а черные и синие. Мир стал писать синими: больше похоже на старый школьный стиль. Я люблю на звезды смотреть,
Воздух вобравши в легкие.
В нем замирает душа.
Только жаль, что звезды очень далекие,
Их лучи к нам лететь не спешат.
Эти стихи он сочинил в первом классе и больше рифмованных строчек никогда не складывал. Но сейчас показалось, что для старинного почерка нужно что-то возвышенное. И опять представился небосклон в созвездиях и обращенные к нему телескопы. Он очень старался, когда писал (даже кончик языка высунул). Буквы выходили не такие красивые, как у Ольги Петровны и в букваре, но… что-то все-таки получалось. А главное, Мир вдруг почувствовал, что это занятие ему нравится. Может, правда, люди потеряли частичку радости, когда наплевали на старое искусство каллиграфии? А Мир сейчас коснулся утерянного секрета и будто снова нашел эту радость. Ольга Петровна очень радовалась работам пятерых энтузиастов. Всем поставила пятерки. А Мирослава Рощина хвалила больше всех. Потому что у него строчки оказались самые ровные, буквы самые старательные и правильные. Ну и стихи к тому же… — Ты их сам сочинил? — Ой, да это давно. Нечаянно… — Очень неплохо… Он вдруг пообещал: — Я, может быть, что-то еще напишу. Не стихи, но таким же почерком… — Понравилось? Он почему-то засмущался и кивнул. Следующий образец каллиграфии Мир показал Ольге Петровне в конце мая, когда закончили четвертый класс. Ребята расставались с Ольгой Петровной и сочинили для нее послание. Написать его на альбомном листе поручили Миру: всем уже был известен его талант. И он вывел старой прописью: Во все наши дни и в любую погоду
Мы жили все с вами четыре года.
И что расстаемся мы — не беда.
Мы рядышком будем, конечно, всегда.
Похоже, что Ольга Петровна даже прослезилась. Каждого чмокнула в заросшие макушки, а Миру сказала: — Ты стал писать еще красивее. Наверно, тренируешься? Он опять застеснялся и выговорил: — Иногда… А по правде он тренировался не иногда, а часто. Нравилось, когда из-под упругого пера появляются на свет буквы с завитушками и складываются в слова, от которых слегка веет стариной и загадками. Сначала он писал просто так: всякие имена и коротенькие фразы, названия кораблей и городов, какие-нибудь поговорки или строчки из стихов. Главное — сама процедура письма. Тетрадку он не прятал, и однажды ее увидела мама. Ну… другая мама сказала бы: «Чем заниматься ерундой, учил бы правила или решал примеры». Но мама братьев Рощиных заметила: — Почерк изящный, ничего не скажешь. Но почему такая абракадабра? Записывал бы какие-нибудь умные мысли. Получится двойная польза: и каллиграфия, и тренировка ума… — А если их нету, умных-то… — Ох уж! Совсем нет? Вон как складно вчера убеждал Матвея, что скорость света совсем не предел… — Конечно, не предел! Потому что иначе как люди преодолеют бесконечность Вселенной? — Ты думаешь, ее надо преодолевать? — с неожиданной серьезностью спросила мама. — Обязательно! — вмешался Мак. — Зачем тогда было ее создавать? Это самую Вселенную… — Да, — сказал четвероклассник Мир. — Вот возьми и напиши про это. Мир поскреб макушку и… написал. Правда, сочинять длинные предложения было ему лень, но он вспомнил умную фразу, что «краткость — сестра таланта» и начертал в тетради: «Эйнштейн был очень умный человек, но все-таки он ошибался. То есть не все додумал до конца. Скорость света когда-нибудь преодолеют. Потому что иначе Вселенная не имеет смысла. Зачем она, если до ее края надо добираться миллиарды лет? Когда-нибудь можно будет долететь моментально, вообще без времени. Говорят, что уже делаются такие опыты под названием „прокол пространства“, только они засекречены. Но это маленькие опыты, а когда-нибудь удастся сделать крупный. Наверно, с помощью громадного телескопа-излучателя, который выведут на орбиту. Он будет в тысячу раз больше „Хаббла“»… Такой вот научный труд изложил Мирослав Рощин в своей тетради. Пока он писал, первоклассник Мак («капитан Мак’Вейк — любопытный нос») поглядывал через его плечо. Прозвище Мак’Вейк придумалось однажды, когда братья устроили игру-фантазию «Раз пираты, два пираты, в этом мы не виноваты». Придумалось почти само собой, и Мир навсегда приклеил его к Матвейке. Тот не спорил. Он вообще редко спорил с братом, потому что знал: тот умнее и опытнее в жизни, а главное — любил брата спокойно и преданно. Мак’Вейк умел разбирать витиеватые старинные прописи. Мир не прогонял брата, лишь просил иногда: — Не сопи. — Я тихонько соплю… А что такое «Хаббл»? — Громадный телескоп, который висит над Землей на орбите, как спутник. С его помощью сделано множество астрономических открытий… Но он сейчас не самый крупный, есть гораздо больше… — А они не грохнутся от тяжести? — Не грохнутся, если рассчитать правильно… — Мир, ты такой умный! — слегка подхалимски заметил Мак. — Ты все это в Интернете разузнал? — Конечно! Там полно всякого… — Да! А мне почему-то не велишь забираться в Интернет! — Это мама не велит. А меня только просит, чтобы я следил за тобой… Я, по-твоему, не должен слушаться маму?.. Да ты ведь все равно забираешься. — Я только чуть-чуть… — И я ни разу не выдал тебя… — Потому что на братьев не ябедничают… Мир! — Что? — А давай ты будешь писать в тетради, а я то, что написано, стану перепечатывать на диск. — Это зачем? — Ну… вдруг с тетрадкой что-нибудь случится! И твои ученые мысли погибнут! А если перепечатать, они сохранятся… Миру была известна фраза из романа писателя Булгакова: — «Рукописи не горят»! Мак недавно смотрел передачу про книгу «Мертвые души» и тут же вспомнил: — У Гоголя вот сгорела… Что ни говори, а находчивый был брат. — Тебе просто нужен законный доступ к компьютеру! Чтобы почаще… — Ну и… да… А то, что ты пишешь, мне тоже интересно. Младшие братья должны набираться ума у старших… Мир подумал, что, может быть, и в самом деле полезно, если сохранится компьютерная копия тетрадки. Для потомства (хи-хи!). От Мака у него секретов не было. Только… |