Книга Этот Вильям!, страница 39 – Ричмал Кромптон

— У вас какие-то душевные проблемы? — спросил Вильям.

— Да, — сказал мистер Саммерс.

— За каждую три пенса, — сказал Вильям. — Это значит, что если у вас две проблемы, то надо будет заплатить шесть пенсов.

— Понятно, — сказал мистер Саммерс. — Что я должен делать?

— Вообще-то, нужно лежать, но можно и сидеть, если хотите. Последний пациент сидел.

— Я буду сидеть, — сказал мистер Саммерс, после беглого осмотра пола опускаясь на ящик. — А что теперь делать?

— Рассказывайте, — ответил Вильям. — Но если что-то разбило вашу жизнь, скажите об этом только один раз.

— Нет, ничто не разбило, — сказал мистер Саммерс. — А проблема в том, что мне все надоело. Прежде я никогда не скучал, но последние несколько месяцев все вызывает у меня безумную скуку. Раньше я никогда не раздражался, теперь меня раздражает абсолютно все. Я подумал, не поможет ли мне перемена мест, и на время решил переехать в сельскую местность, привнести новые краски в мою жизнь. Поэтому я и снял дом неподалеку отсюда, чтобы ездить на работу в Лондон и обратно. Это чудесный домик на Грин Лейн около Марли, но все в нем действует мне на нервы — белые стены, обитые кретоном стулья, даже остролист в саду. Я привык шутить и смеяться, даже над поскользнувшимся на банановой кожуре — особенно, над поскользнувшимся на банановой кожуре, — но сейчас я совсем не смеюсь. Я чувствую, что, если мне удастся из-за чего-нибудь безудержно расхохотаться, я излечусь. Но не могу. Словно все краски исчезли из моей жизни. Мне скучно. Все вызывает скуку.

Он замолк.

— Продолжайте, — сказал Вильям.

— Это все, — сказал мистер Саммерс.

— Вам легче? — спросил Вильям.

— Нет, — сказал мистер Саммерс.

— Ну, это вы сами виноваты, — заметил Вильям, досадуя на вторую неудачу. — Вы не умеете правильно рассказывать.

— Может быть, — согласился мистер Саммерс.

Он поднялся с ящика, вынул из кармана бумажник и протянул Вильяму десять шиллингов.

— Сдачи не надо, — сказал он и пошел через луг к дороге.

Вильям и Джинджер, не веря глазам своим, смотрели на десятишиллинговую бумажку.

— Черт! — выдохнул Вильям. — Десять шиллингов!

— Теперь мы сможем купить этот вертолет, — сказал Джинджер. — Мы можем купить два. Каждому по вертолету!

— Да, но мы должны что-то сделать за это, — сказал Вильям. — Мы должны избавить его от этих душевных проблем, раз он дал нам столько денег.

— Но мы не сможем, — сказал Джинджер. — Мы пытались.

— Мы еще ничего не сделали, — сказал Вильям. — Слушать, как человек говорит, это не значит что-то делать. Разумеется, так вылечить нельзя. Роберт, наверное, с чем-то перепутал. С Парламентом или еще с чем. Как бы то ни было, я хочу быть не таким… опять забыл это слово. Я буду помогать людям избавляться от их душевных проблем, что-нибудь для них делая. Черт! Десять шиллингов!

— Ну а что ты можешь сделать? — спросил Джинджер. — Ты не сможешь избавить его от скуки!

— Бьюсь об заклад, смогу, — сказал Вильям.

— Как?

— Ну, я могу изменить то, что наводит на него скуку. Ему скучно от остролиста, от белых стен, от обивки стульев. Это легко изменить.

— Ты даже не знаешь, где он живет.

— Можно разузнать. Он сказал, что живет в переулке Грин Лейн и что у него в саду растет остролист. Мы пойдем и поищем. Меня уже тошнит от этой говорильни. Черт! Я уже наслушался на всю жизнь.

— А что с Пислейком?

— Он меня не волнует, — сказал Вильям. — Это какая-то слюнявая любовная история, и он дал нам только три пенса. Но — десять шиллингов!.. Идем. Идем искать Грин Лейн.

Они сняли объявление с двери и пошли через луг в Марли.

Грин Лейн оказался красивым тихим переулком с несколькими особнячками, отделенными от дороги садом. Только перед одним домом рос остролист. Вильям и Джинджер остановились около этого дома.

— Вот он, — сказал Вильям. — Теперь надо подумать, за что приняться.

— Можно срубить остролист, — сказал Джинджер. — Он действует ему на нервы.

— Нет, деревья лучше не портить, — сказал Вильям. — Отец устроил такой скандал, когда я привил яблоню к его рододендрону. Вместо того чтобы радоваться, что у него на рододендроне будут расти яблоки, он разбушевался. Лучше уж не трогать эти деревья.

— Тогда что мы можем сделать? — спросил Джинджер.

— Он говорил еще об обивке на стульях, — задумчиво наморщил лоб Вильям. — Но как мы ее поменяем? Еще стены покрашены в белый цвет… — Лицо у него просветлело. — Черт! Я знаю, что мы сделаем. Он сказал, что белые стены действуют ему на нервы и что у него из жизни исчезли все краски. Так мы сделаем все разноцветным. Мы раскрасим белые стены. У нас в гараже есть полбанки красной краски и почти четверть банки желтой. А в вашем есть какая-нибудь?

— Да, — сказал Джинджер. — Мама красила кухонный шкаф, и осталось почти пол банки синей краски. А отец красил калитку, и осталось немного зеленой.

— Здорово! — сказал Вильям. — Зеленая, синяя, желтая, красная! Мы сделаем стены разноцветными, и белый цвет больше не будет ему действовать на нервы.

— Мама сегодня днем идет в гости, — сказал Джинджер, — пока она не уйдет, я не смогу вынести банки. Она подымет шум, если увидит, что я их беру. Я не смогу вынести так, чтобы она не увидела.

— Хорошо, — сказал Вильям, — как она уйдет, ты возьмешь банки и зайдешь за мной. А вертолет мы покупать не будем, пока все не сделаем. Нам надо успеть, пока он не вернется домой. Это будет для него сюрприз.

Немного позднее оба, неся по банке краски в каждой руке, направились через луга к Грин Лейн. Лица их выражали целеустремленность. Они опять остановились перед воротами, за которыми рос остролист.

— А вдруг в доме кто-нибудь есть, — предположил Джинджер.

— Черт! Я и не подумал, — сказал Вильям. — Пойду разузнаю. Скажу, что проверяю газовые счетчики.

— Они сразу догадаются, что ты врешь.

— Хорошо, скажу, что предлагаю купить стиральные машины.

— Опять сразу догадаются, что врешь.

— Ладно, — сказал Вильям, немного поскучнев от необходимости сообразовывать свои намерения с реальностью, — тогда я просто спрошу, сколько времени.

Он подошел к парадной двери и дверным молоточком отстучал вечернюю зорю. Никто не вышел. Он отстучал еще раз. Так никто и не появился. Он повернулся к Джинджеру и показал ему знаком:

— Давай обойдем дом.