Онлайн книга «Коллекция в бегах»
|
– Где это у вас? – На кузне. В полусадике. – В палисаднике, – опять поправила его мама. – Ужинать садись. – Я уже ел. – Это что же ты ел? Петюнии? – Вармишель. – О боже! В кузне нахватался? – Ага. У Кощея. Он меня и мармаладом накормил. – Хорошая еда, – вздохнула мама. – «Вармишель с мармаладом». Вот приедет папа… – …Он меня похвалит, – уверенно завершил Алешка мамину фразу. И добавил: – Мы завтра поедем ему помогать. – Куда? – Мама ужаснулась. – На чем? На турундыке? Папа же в Берлине. – А Берлин где? На экваторе? Туда и бензину не хватит. – Алешка валял дурака. – Мы без бензина, на велосипедах. – Алексей! – Большие мамины глаза сердито сузились. – Что ты еще задумал? – Это не я, это Димка. Он задумал Июльке привет от Павлика передать. – Какой еще Юльке? – Обкраденной. Павлик в нее влюбился. И мечтает картины найти. Тогда Июлька на нем женится. А Витек будет шмыгать усами. На дискотеке. А папа меня похвалит. Мама прижала пальцы к вискам: – Это уже не «вармишель». Это какая-то окрошка! Иди спать. Пусть тебя папа похвалит на дискотеке. – А рассадник? – взвыл Алешка. – Надо петюнии посадить. Они ведь не простые, тебе их Кощей подарил. – Заколдованные? – насторожилась мама. – Цветастые. Он цветут круглый год. – И под снегом? – спросила мама. – Ну ладно, тогда сажай свой рассадник. – И посажу! Мам, где лопата? Дим, иди за водой. Мам, выкопай вот здесь три ямки. Мама выкопала ямки, посадила цветы «петюнии, флёксы и настюрции», я их обильно полил. Алешка устало вытер лоб. – Можно и отдохнуть, – сказал он, присаживаясь на диван. Причем сел так осторожно, что диван даже не пикнул. – Отдохнешь, – возразила мама, – когда выведешь со двора свою турундыку. Я ее боюсь. Все! Тебе нужна мама, которая заикается? Нет? Вот и мне тоже. – Дим, – сказал Алешка, – тебе нужна мама-заика? Вот и мне тоже. Я что придумал? У пруда такой обрывчик есть. Взлетная полоса. Закатишь туда «Кощея», поставишь на тормоза… Я все понял. В день испытаний я сяду в этот гидроавтожир, отпущу тормоза и помчусь вниз, к обрыву. Взлечу над ним и плюхнусь в илистое прибрежье. Ищи дурака, как сказал один мальчик деревянному Буратино. Турундыку мы туда откатим, но полет с моим участием – фигвам. Или даже два. Однако полет все-таки состоялся. Но за штурвалом «Кощея» был в этот раз не я… Утром Алешка с грохотом ссыпался с чердака, сделал вид, что умылся, и возмущенно спросил меня: – Велики накачал? Чай в термос залил? Бутерброды сделал? Ты что, всю ночь спал, что ли? Давай быстренько полей петюнии и поедем за картинами. Пока Павлик нас не обогнал. Он шустрый опер. Мама покормила нас «вармишелью» с тушенкой, мы собрали рюкзачок и поехали в «Палитру». Причем, что интересно, ни разу не сделали привал под раскидистым деревом – Алешка спешил. И как выяснилось, не напрасно. Вокруг дома с колоннами кружил Витек, поглядывая на его окна. – Туда нельзя, – строго предупредил он нас, когда мы направились к дверям. – Там капитан милиции ведет допрос. – А мы тоже на допрос, – сказал я. – Капитан милиции нас вызвал. – Сто повесток прислал, – веско добавил Алешка. – Прямо на домашний адрес. Он встал на приступочку, заглянул в окно, хмыкнул: – Допрос! Дим, они там чай пьют. С нашими любимыми пирогами. И он постучал в стекло. Окно распахнулось, выглянула Июлия с розовыми ушками и красными щечками. – Привет, – сказал Алешка. – Мы повестку получили. – На пирожки, – добавил я. – Привет. – В соседнем окне появился и Павлик. – А я как раз собирался к вам заехать. – Не стоит, – сказал Алешка небрежно, – у нас ничего нет. Ни мармалада, ни вармишели. Юлька засмеялась, Павлик немного смутился. – Можно вас на минуточку? – вежливо спросил его Алешка. – Дело есть. Поважнее пирожков. На сто тыщ баксов. Павлик послушно вышел из дома. Мы отошли в сторонку. И Алешка сказал умышленно скучным голосом: – Можете вернуть своей невесте картины. Я их нашел. – Какой невесте? – застеснялся Павлик. – Нет у меня никакой невесты. – Ну, значит, и картин нет. – Алешка независимо посвистел и не спеша повел свой велик к воротам. – Стой, стой! – Павлик догнал его, схватил за руку. – Какие картины? – Ну эти! Которые папа, полковник Оболенский, поручил вам разыскать. А вы вместо этого чаек с пирожками попиваете. – Леш, – попросил Павлик, – скажи толком. Лешка сжалился. – Возьмите у Юлии Львовны ключи от гаража и от машины ее папы. – Зачем? Машина-то старая, не на ходу. Поедем на моей. Алешка коротко взглянул на него. В этом взгляде – красноречивый вопрос: неужели этого бестолкового молодого человека полковник Оболенский считает толковым опером? Павлик этот взгляд понял, торопливо закивал, быстро пошел в дом и вернулся с ключами. – Вот этот от гаража. А машина не заперта, Юлечка давно ключи от нее потеряла. – Как ваша Юлечка, – чуть слышно бормотнул Алешка, – свою голову еще не потеряла. Отперли гараж, распахнули створки ворот. Вошли внутрь. Алешка подошел к машине, небрежно распахнул заднюю дверцу, сделал торжествующий жест Павлику: мол, любуйтесь, толковый опер, вот они – украденные шедевры, дарю! И можете жениться! Павлик подошел, заглянул в салон и удивленно посмотрел на Алешку: – Ну и что? Это такая шутка? Алешка живо уставился в машину И… Я никогда не видел его таким мгновенно растерявшимся. Он как-то беспомощно посмотрел на меня, перевел виноватый взгляд на Павлика, на Юльку и Витька, маячивших в воротах. И жалобно выдохнул: – Опоздал… Я тоже посмотрел в машину. Между задним сиденьем и спинкой переднего стояли несколько пустых рам. Вот тебе и «вармишель»… Павлик отстранил нас и подозвал Юльку. Она взглянула на рамы и сказала: – Да, это они… Вот эта рама от левитановского этюда, эта от картины Шишкина… – Это точно? – настойчиво спросил Павлик. – Еще как! У Айвазовского веревочка перетерлась. Я ее своей ленточкой заменила. Видишь? На одной из рам и вправду болталась красная ленточка. |