Книга Новая Луна, страница 49. Автор книги Йен Макдональд

Он пододвигает коктейльный бокал к женщине. Она делает глоток.

— Хорошо.

— Всего лишь «хорошо»?

— Очень хорошо. Вы сделали прелестную «Голубую луну».

— Еще бы. Я ее изобрел.

Четверо посетителей средних лет пьют за успех какого-то семейного дела в угловой кабинке. Охранники Корта безмолвно заняли стол, расположенный на благоразумном расстоянии от барной стойки. Кроме Рафы и землянки, других клиентов нет. Рафа забрел в этот бар, потому что он был ближайшим к клубу, но ему здесь нравится. Старомодный верхний свет превращает каждый напиток в драгоценный камень, подтягивает подбородки, заостряет скулы, загадочно оттеняет глаза. Массивные клубные диванчики из редкой древесины и чанной кожи. За барной стойкой — зеркальная стена. Тихо играет музыка. Бар расположен на террасе, высоко в центральном хабе квадры Водолея. Во все стороны простираются галактики городских огней. Он уже выпил две кайпириньи, когда вошла эта туристка. Он решился. Пьянки в одиночку не будет. «Голубую луну» на полную катушку.

Ее зовут Сони Шарма. Она аспирантка из Нью-Йорк-Мумбая, проработала шесть месяцев на радиотелескопной станции Невидимой стороны, осуществляющей планетарное наблюдение. Завтра «лунной петлей» она отправится на циклер и полетит обратно на Землю. Сегодня она пьет, чтобы изгнать Луну из своего разума и из своей крови. Или она не расслышала его имя, или ее мумбайская заносчивость превосходит мыслимые пределы. Рафа занимает пустующее социальное пространство.

— Оставьте это, — говорит он, касаясь коктейльных атрибутов. — Ведерко со льдом для джина. Я сообщу, когда понадобятся бокалы.

Она перекладывает «Фенди», разрешая Рафе присесть.

— Итак, вы действительно его изобрели? — спрашивает она после третьего коктейля.

— Спросите в баре «Сассерид» в Царице Южной. Знаете, что здесь самое дорогое?

Сони качает головой. Рафа кончиком пальца касается лимонной цедры.

— Единственное, что мы не можем напечатать.

— У вас очень твердая рука, — говорит Сони, когда Рафа выполняет трюк с ложечкой и кюрасао. Потом ахает, когда Рафа хватает бокал, выплескивает джин на пол и резко ставит бокал на стойку вверх дном. Внутри, подсвеченная, жужжит муха. Рафа оборачивается и смотрит на охранников, которые молча сидят за своим столом.

— Вы знаете, что в этом бокале?

Эскольты вскакивают.

— Сидеть. Сидеть! — рычит Рафа. — Скажите брату, я в курсе, что его шпион жужжал надо мною с ку-луа.

— Сеньор Корта, мы не… — начинает женщина, но Рафа не дает ей договорить.

— …работаете на меня. Наплевать. Вы ее подпустили. Подпустили ко мне. Вы уволены. Оба.

— Сеньор Корта… — опять начинает женщина.

— Думаете, Лукас вас за такое не уволит? Останетесь со мной, пока из Боа-Виста не прибудет замена. Сократ, свяжи меня с Эйтуром Перейрой. И моим братом. — Он бросает взгляд на клиентов, которые пили за семейный бизнес. Они покорно сидят за своим столом. — Куда собираетесь пойти?

Они бормочут название ресторана, бара с песнями.

— Вот три тысячи битси. Повеселитесь, как никогда в жизни.

Сократ переводит деньги. Они кланяются и покидают бар. Бармен переставляет бутылки, пока Рафа отходит, чтобы поговорить со своим начальником службы безопасности, а потом — уже не таким рассудительным тоном — с братом. Сони, уткнувшись подбородком в барную стойку, изучает муху.

— Это машина, — говорит она.

— Наполовину, — уточняет Рафа. — Одна из этих штуковин меня едва не убила. Мне жаль, что я вас испугал. Вы не должны были этого видеть. Даже не знаю, смогу ли я как-то возместить содеянное. — Он просит чистый бокал и наливает джин, охлажденный во льду. С плеском падает лимон. Расползаются щупальца кюрасао. — Рука не дрогнула. — Он пододвигает «Голубую луну» к Сони. — Одна жена меня бросила, другая — мертва, дочь меня боится, а сыну я причинил боль, потому что был сердит на другого человека. Брат шпионит за мной, потому что считает, что я дурак, и мама почти ему поверила. Я только что испортил сделку, враги меня обманули, мои охранники не сумели разыскать собственные задницы в темноте, кто-то попытался убить меня с помощью мухи, а моя мужская гандбольная команда — последняя в лиге. — Он поднимает свой бокал. — Но все-таки я изобрел «Голубую луну».

— Я могу оказаться убийцей, — говорит Сони. — Я могу выхватить нож и вскрыть вас отсюда и досюда. — Она пальцем ведет от его подбородка до паха. Рафа перехватывает ее руку.

— Не сможете.

— Уверены?

Рафа кивком указывает на бывших охранников.

— Пусть я их и уволил, но они все равно всех тут просканировали.

— Вы вмешались в мою личную жизнь.

— Могу компенсировать.

— У вашего племени и впрямь все упирается в контракты.

— «Нашего» племени?

— Лунного племени.

Рафа все еще не отпустил ее руку. Сони все еще не высвободилась из его хватки.

— Знаю, работать здесь — большая честь, но мне не терпится вернуться домой, — говорит она. — Мне не нравится твой мир, Рафаэль Корта. Мне не нравится его подлость, теснота и уродство и то, что у всего здесь есть цена. — Она кончиком пальца указывает на свой глаз. — Не могу привыкнуть к этим штукам. Не думаю, что смогла бы когда-нибудь привыкнуть. Вы как крысы в клетке: один неверный взгляд, одно слово — и начнете жрать друг друга.

— Луна — это все, что я знаю, — отвечает Рафа. — Я не могу отправиться на Землю. Она меня убьет. Не быстро, но убьет. Никто из нас не может отправиться туда. Это наш дом. Я здесь родился и здесь умру. А так, в целом, мы просто люди — кто наверху, кто внизу. Лучшие и худшие. В конечном итоге нам не на кого больше полагаться, кроме как на самих себя. Ты видишь повсюду контракты, а я — соглашения. Посредством которых мы разбираемся, как нам жить друг с другом.

— Ну ладно. Компенсируй. — Сони выдергивает руку и постукивает по бутылке с джином. Рафа хватает ее запястье так крепко, что от небольшого потрясения она приоткрывает рот.

— Не смей меня жалеть, — говорит он и в тот же миг ее отпускает. Звучат механические щелчки: над баром разворачивается навес, укрывающий стойку и посетителей.

— Будет дождь, — говорит Рафа, взглянув наверх. — Ты когда-нибудь видела дождь на Луне?

— Ты не бывал в радиотелескопной обсерватории Невидимой стороны, верно?

— Я бизнесмен, а не ученый. — Глоток джина, плеск цедры, трюк с ложечкой и медленным кюрасао.

— Туннели, коридоры и норы. Такое ощущение, что я шесть месяцев провела согнувшись. Удивительно, что сейчас мне удается держать спину прямо. — Она поворачивается на своем барном табурете и глядит на ошеломляющее зрелище, которое представляет собой квадра Водолея. — Это самое большое расстояние, на которое мне удавалось бросить взгляд за последние полгода.