Онлайн книга «В.Н.Л. Вера. Надежда. Любовь»
|
– Что? – попробуй-ка, Паша, сформулируй. – Ну не так… – Как – не так? – Знаешь, иди ты, Серый… – вдруг вскипел он. – Я думал, что у вас что-то начнётся. Она же отличная девчонка. – Извини, – говорю, – не оправдал твоих ожиданий, – ответил я ему и пошёл в квартиру. – Серёжа, ты меня проводишь? – она красилась, глядя в маленькое зеркальце, и я не видел её лица. А голос мне показался будничным… – Да… – эхом ответил я. Её будничный голос мне показался неприятным. А что я хотел? Бурных и ненужных объяснений? В чём? В любви, конечно… Мне просто показалось, что она поступила со мной так же, как и я с ней? А! Мы молча вышли на улицу. Воскресное утро не баловало нас наличием прохожих. Я злился. – Серёжа, – вдруг остановилась она, – возьми мой телефон, вдруг тебе захочется мне позвонить, – к этой фразе, кажется, она готовилась целый квартал. И удавшаяся ей маска равнодушия все-таки была маской. – Диктуй, – улыбнулся я, – я запомню. И вдруг произнёс волшебные, целительные слова: – Я позвоню. Блестящий выход! Как я не догадался о нём раньше. И волки сыты… Продолжать не стоит. Никакой овцой Вера не была. Забегая вперед, скажу, что тогда я проживал последние недели, считая себя волком. Пока ещё не так ощутимо, но откуда-то уже потянуло псиной. Мы распрощались возле башенки метрополитена. После моих слов Вера оживилась и даже попробовала чему-то засмеяться, что получалось у неё мило и как будто бы виновато. – Ну, всё? – произнёс я, когда мы стояли у самого входа. Потом, помедлив, подарил ей фальшивую надежду в губы, почувствовав запах кофе. – Ну да… – отдала она и погрустнела опять. – Беги. – Бегу… Когда она скрылась в полутьме вестибюля, я заспешил назад. Нужно было звонить Артёму. Мне нужны были деньги-деньги-деньги… – А, писатель, выбиваешься из графика… – поднял трубку Артём, что-то жуя при этом. – В смысле? – состояние было такое, что разбираться в артёмовской недосказанности не хотелось. – Половина одиннадцатого… Слушай, ну давай часа через два у Зоопарка. Немного пройдёмся? – Пройдёмся, – согласился я, – через два так через два… – Жду, – коротко распрощался он. Пока я провожал Веру, Паша глубоко углубился в познание алкоголя. Спустился за бутылкой «Массандры» и сидел перед ней, надувшись, словно заклинал прячущегося там духа. Косо на меня взглянул. Я ответил тем же. Чернобровая Вера, как та чёрная кошка, пробежала между нами. Потом он всё же на что-то решился, глотнул. – Серый, – вздохнул он так, будто готовился к долгому разговору. – Ну. – Тебе не кажется, что как-то некрасиво вышло? – А кто под меня Майку подкладывал? – помянул я ему прошлое. – А-а… Так Майке нужно было, чтобы кто-то трахнул её нарциссизм. – Это ты решаешь? – осклабился я. Он промолчал. – И вообще, Паша, не лезь. Я постараюсь никого не обидеть. А на твоём месте я бы с этим поаккуратнее, – я показал на бутылку. – А я чего-то Настьку вспомнил, – неожиданно грустно выдавил он. О нет! Бежать от этих Пашиных приступов сентиментальности. На душе и так – словно в выгребной яме. – Кстати, Серый… Эдик про твой инструмент спрашивал… – И… – Я сказал – не продаётся. Гонимый алкогольным болотом, куда медленно и охотно погружался мой сожитель, я выскочил из дома. Доехал до Зоопарка. Выпил кофе в открытом кафе, глядя на играющих ребятишек. С ужасом подумал вдруг, что могу встретить здесь Олю. Я как-то позабыл, что она тоже была мамой. – Мама Оля, – с усмешкой произнёс я. Мне казалось, что достаточно дожить до нашей совместной поездки к озеру, чтобы потом всё пошло иначе. Главное, что я не задумывался – как? Артём появился незаметно. Сменив «Алабаму» на лёгкую ветровку, он сделался уже в плечах. И как-то мягче в походке. Он плюхнулся рядом со мной на скамейку, достал сигареты. Потом предложил: – Пойдём прогуляемся. Мы шли вдоль ограды зоопарка, где остро пахло зверями и сеном. Артём аккуратно перепрыгивал лужи и чем-то был доволен. – Весна, мать её, – приговаривал он с удовлетворением. – Что пригорюнился, писатель? – Да как-то всё… – неопределённо отвечал я. – Спокойно. Деньги я тебе дам. Работай себе нормально. Я, в конце концов, тебе Югина посоветовал… – с ударением на «я». Как будто он в чем-то виноват. – Будет у тебя книжка. – Книжка-малышка? – усмехнулся я. – Да перестань… Кто там начинал за свои деньги – Гамсун… Ещё кто-то… – Огромный список, – опять съязвил я. – Да не важно. Лишь бы было от чего плясать. Ты, кстати, на праздниках чем занят? Я чуть не поперхнулся сигаретой. С твоей женой за город собираюсь… – Писать буду, – солгал я. С появлением в моей жизни женского желание писать отвалилось, уступив место другому – природному. – Не хочешь прокатиться на Онегу? – Куда? – удивился я, заметив, как устал фальшивить. – В Петрозаводск! Там у меня родственники. Я к ним каждый год на майские езжу… – Нет, Артём, нет… У меня же ещё работа. Только первого и второго отдыхаю. – Капиталисты! – выругался он. – Кому, скажи, нужны эти газеты третьего мая? – Да они и двадцать третьего ни к чему, – отозвался я. – Ладно. Не хочешь в Петрозаводск, тогда насчёт денег! Он полез в задний карман, достал сложенный вдвое конверт. – Здесь в баксах. Так и вернёшь. Пересчитай, чтобы потом не было недосказанностей. На рычащих согласных речь его опять заскрежетала орехами. Мы долго и бессмысленно гуляли по Петропавловской крепости. Пили кофе в кафе бастиона. Фотографировали каких-то девиц рядом с памятником Петру Первому. Артём потешался над огромными ступнями памятника: – У Петра был тридцать восьмой размер обуви… А это что за лапти, а, девчонки? Я ему не поверил. Девчонки рассмеялись. Напоследок Артём спросил: – Чего-то ты, Серёга, не в себе? – Хорошо, что не в тебе! – сострил я. – Ну иди, добивай Югина. Тебе же сегодня ему звонить? – Да. Я решил возвращаться пешком. Набережной я дошёл до Литейного моста, глядя на блеск Невы, на непонятно чего ждущих возле уходивший в воду лески рыбаков, напряжённо вглядывающихся в воду, на выкрашенный серой краской революционный крейсер. |